Плотину было решено построить в местечке Комаки, расположенном неподалеку от деревни Хигасияма-ми в районе Восточного Тонами префектуры Тояма. За проект отвечала компания «Сёгава-Гидроэлектро», впоследствии влившаяся в Единую японскую электросеть. Строительство должно было начаться в четырнадцатый год Тайсё, и длинные руки скупщиков уже потянулись к владениям зажиточных крестьян из окрестных деревень.
Водоразделы двух рек — Нагара-гавы на юге и Сёгавы на севере — проходили по границе между Хибой и Мино. С давних пор люди говорили, что в Хибе на горе Такаяма молодая рыба вся ядовитая и что есть ее нужно не раньше, чем пойдет от нее запашок, не то можно сильно повредить здоровье. В тех местах люди в основном питались просом, а когда кто-нибудь готовился отойти в мир иной, клали горсть рисовых зерен в бамбуковую плошку и гремели у умирающего над ухом, приговаривая:
— Эй, слышишь? Это рис.
И он в ответ:
— Это рис? Спасибо вам, мои хорошие. — И, просветленный, умирал. Такие вот были времена.
И новорожденных тогда убивали, а если какая женщина не могла убить своего ребеночка, то такую называли трусихой. Убивали детей так: надо было смочить в воде сто листов бумаги и наклеить их младенчику на лицо, отчего он задыхался и умирал. Сто листов бумаги стоили четыре сэна — деньги, которые по тем временам были далеко не у всех.
Но компания «Сёгава-Гидроэлектро» даже и не собиралась хоть что-то подкинуть этим честным беднякам. Переговоры с местными землевладельцами о купле-продаже земли уже шли полным ходом, а никто из бедняков даже не знал о том, что их ждет.
И вот тут на сцене, в новом качестве народного трибуна, появился Минэкити, но двигало им вовсе не чувство социальной справедливости. Просто за свою жизнь Минэкити настолько сроднился с лесом, что его восьмилетняя битва за компенсации (тяжба, известная также как «Дело о реке Сёгава») была своего рода проявлением физиологического эгоизма человека, выросшего в горах.
Предполагалось, что высота плотины составит 280 сяку[19], и затоплена будет земля на 7 ри вверх по течению. Это означало, что коро больше не поплывет в низовья и горные деревни на протяжении 30 ри вдоль реки вымрут от голода. Дерево, после того как оно простоит определенное количество лет, надо срубить, а на его месте посадить новое — если горный лес оставить расти сам по себе, он застаивается и начинает гнить. Нужно было спасать Сёгаву с ее уникальным дном от строительства плотины. Да и рыбакам плотина тоже была помехой — из-за нее лосось не мог идти вверх по течению на нерест.
Крестьяне всеми силами пытались помешать строительству, но что могла их неорганизованная толпа против мускулистых строителей с их динамитом? Кроме того, поскольку работы проводились с разрешения чиновников префектуры, то, случись что, и на защиту строительной компании тут же встали бы полицейские. Деньги, правоохранительные органы, динамит, рабочие — все они были за плотину.
Перед тем как отправиться на прием к префекту Минэкити Кувабара в качестве репетиции провел несколько публичных лекций, на которых открыто критиковал «Сёгава-Гидроэлектро» и администрацию префектуры. Лекции чаще всего заканчивались грозными криками стражей порядка: «Мы прерываем лекцию! Всем разойтись!».
Минэкити обожал читать лекции (обычно это бывали пространные, полные архаизмов выступления) и до этого уже несколько раз по собственной инициативе произносил речь в поддержку правительства на заседаниях партии консерваторов. Одобрительные возгласы и аплодисменты, свидетельствующие о том, что публика разделяет его мнение, были для него верхом блаженства. Он ни разу не усомнился в искренности своих слушателей. Минэкити, который запросто мог играть в го с проливным дождем, во время своих лекций чувствовал, что сливается с публикой в единое целое. Обычно он начинал выступление с того, что больше всего его раззадоривало, и, неудержимо распаляясь сам, постепенно заводил аудиторию, однако это ни в коем случае не было заранее продуманной стратегией.
Минэкити собрал несколько сот крестьян из горных деревень и под соломенными знаменами[20]двинулся подавать прошение министру сельского хозяйства и лесной промышленности. Деревенские старосты и члены деревенских советов, поддавшись общему настроению, тоже присоединились к походу. Все путевые расходы, включая питание, Минэкити оплатил из своего кармана.
Когда же его ходатайство не было удовлетворено, он обратился в административный суд с жалобой и требованием аннулировать решение о строительстве плотины. И тут ему понадобилась огромная сумма денег.
20