На пианино играл, должно быть, профессионал. Чуть подавшись вперед, Стивен разглядел хорошенькую блондинку. Она показалась ему знакомой, но вспомнить ее он не смог. Пол Хадсон вошел через боковую дверь, поднялся по ступенькам и расположился в кресле слева от кафедры. Светловолосая пианистка завершила несколько последних музыкальных пассажей и села на скамью в первом ряду.
В течение следующего часа Стивен, как губка, впитывал каждое слово, произнесенное пастором. Хадсон цитировал Послание к Римлянам, и его проповедь, казалось, была предназначена специально для Стивена. Пастор затронул тему той мучительной борьбы, которую Декер вел последние пять лет. Ему показалось, будто Хадсон видит его насквозь и с помощью лазера указывает ему на то, что необходимо изменить. Хадсон напомнил ему обо всем, чему он научился за шесть месяцев пребывания в реабилитационном центре. Господи, даруй мне покой, чтобы я мог принять то, что не в состоянии изменить, мужество — чтобы изменить то, что могу, и мудрость, чтобы отличить одно от другого. Рик всегда добавлял: «Не моя воля, но Твоя да будет».
Стивен понял главное. Признал, что был не властен над своим влечением к алкоголю и что его жизнь вышла из‑под контроля из‑за его пагубного пристрастия. Он поверил, что только Иисус Христос может помочь ему вернуться в нормальное состояние. Но что произошло с принятым шесть месяцев назад решением отдать свою жизнь Христу? Начал он неплохо, а потом споткнулся. Просто зацепился за возможность избежать тщательного анализа своей жизни и не захотел смотреть в глаза правде. К тому же куда проще воспользоваться придуманным Кэтрин способом, чем лицезреть руины своей прежней жизни. И Стивен махнул на все рукой, по–прежнему оправдывая себя и свое поведение.
— Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды[23].
Стивен весь сжался. Даже сидя в заднем ряду с низко опущенной головой и закрытыми глазами, он отчетливо увидел свои недостатки и грехи, в очищении от которых нуждался. Разумеется, если ты избегаешь встреч с людьми, которые могут сказать тебе правду, очень просто не замечать истинного положения дел. Он воздерживался от похода в церковь, считая, что у него хватит сил победить искушение самостоятельно. А почему он хотел победить в одиночку? Чтобы в дальнейшем ему не пришлось чувствовать себя виноватым и искать оправдания, если он потерпит поражение. Наедине с самим собой он мог притвориться, что никому не подотчетен. Что его жизнь принадлежит только ему одному, что его поступки никому, кроме него, не могут нанести вреда, и что все, содеянное им, не имеет ровно никакого значения. Он мог позволить себе относиться к алкоголизму как к незначительной слабости, а не как к серьезному греху.
Я пришел, и я внимательно слушаю, Господи. Ты знаешь, я борюсь за свою жизнь. Здесь нет ни одной души, которая бы знала, где я побывал и с нем мне приходится воевать. Почему это должно кого‑то касаться? Я сел сюда, в задний ряд, так как думал, что смогу тихонько встать и незаметно уйти. Я думал, что волен поступать так, как мне заблагорассудится, и что никто никогда не узнает о моих поступках. Но Ты бы узнал, Господи. Ты знаешь. Вот почему все, что говорит этот человек, имеет для меня такое большое значение. Я не могу победить, сражаясь в одиночку. Я лишь подведу себя к очередному падению, если буду бороться один. И после следующего падения мне будет во сто крат труднее подняться.
Все присутствующие встали. Растерявшись, Стивен последовал примеру остальных, склонил голову, как только Хадсон начал молиться за всех собравшихся. Пастор пожелал всем, чтобы они старались слышать зов Христа и следовать за Ним, независимо от того, какие испытания выпадут на их долю.
Когда богослужение закончилось, Стивен не стал торопиться уходить. Вместо того чтобы прямиком пройти к своей машине, он вышел через боковую дверь, спустился по лестнице во двор, где подавали кофе и печенье. Он узнал нескольких прихожан. Пожилой мужчина подошел к нему и протянул руку.
— Рад, что вы решили присоединиться к нам. Меня зовут Сэмюель Мейсон, а это моя жена Абигайль.
— Стивен Декер.
— Вы не из здешних мест, мистер Декер?
— Зовите меня Стивен, мэм.
— Только если вы будете звать меня Эбби, мистер Декер.
— Хорошо, мэм. — Он улыбнулся. — Эбби. — У нее были проницательные голубые глаза, которые озарялись внутренним светом. — Да, я новичок в Сентервилле. Приехал сюда на время. Строю дом неподалеку от Вайн–Хилла.