Ветра потерь, разлук, обид и зла,
Им нет числа.
Им нет числа, сквозят из всех щелей
В сердца людей, срывая дверь с петель,
Круша надежды и внушая страх,
Кружат ветра, кружат ветра.
к/ф «Мэри Поппинс, до свидания». Наум Олев
– Мы горим? – всполошился я. – А ты мне тут сказки рассказываешь как ни в чём не бывало!
– А я чего? Тихо, спокойно делала свою работу, никому не мешала. Пока кто-то ловить меня не принялся!
– Меня, кстати, Влад зовут, – я вдруг вспомнил, что ещё не представился.
– Да знаю я, – скорчила недовольную рожицу сильфа. – Но каждого встречного-поперечного запоминать – слишком много чести! Поэтому будешь просто дяденька. Или лучше называть человеком?
– Эй! Там пожар! – вместо ответа напомнил я и ткнул пальцем в сторону окна.
– Эка невидаль! Нам не впервой! Звёздно-паскудные сколько раз уже пытались орков из лесов выкурить! Жгут, а мы – тушим. Шаманы, конечно. А эти – стреляют, взрывают. Мы же, сильфы, – новые деревья выращиваем. Ещё звёздные нелюди травить чем-то пытались, но напрасно – у орков страшный иммунитет – ни одна зараза к ним не липнет. Боится, видимо. Сильфы же спрятались в кокон и пережили агрессивную среду. А вот животинку изверги поубивали, это да... Печально.
– Так что же получается – сильфы с орками заодно? – удивился я.
– Вот ещё! – фыркнула крылатая. – Пленницы мы здесь. Рабы бесправные!
– Постой-ка! Но ведь ваша родина отсюда за тридевять земель! За долами, за горами, за туманными лесами. Да ещё и гномы с дроу между вами располагаются!
– Ветер перемен, – вздохнула Деликатеска, – унёс нас из родных краёв.
В небе прогремело, и тотчас же полил сильнейший тропический ливень.
– Ну вот, а Влад боялся! Но с огнём шаман сражался! – насмешливо продекламировала сильфа.
– А Деликатеска у нас, оказывается, поэтесса в душе, – усмехнулся я.
– Да ты, никак, шаришь, человече!
За окном сверкнуло да снова громыхнуло, послышался топот, и в комнату ввалились промокшие до нитки Лалвен, Тигруня и Торган. Чуть позже пригромыхал Борода в доспехах.
– Ух! Ух! – пыхтел он. – Нержавейка-промокайка, за шиворот затекайка, брр!!!
– Ну и хлынул, мя! Ну и дождище! – не без доли восторга пожаловалась Тигруня.
– Ой, любимый! Какая радость! – кинулась обниматься мокрая Лалка. – затем отстранилась и внимательно осмотрела меня. – Ты в себе?
– Нет, блин, кукухой тронулся! – пожаловался я. – Говорящие бабочки мерещатся.
– А, эта-то? Всего лишь сильфа она, самая обыкновенная, – и принцесса заглянула ко мне, извиняюсь, в трусы. – Так, тут всё на месте. Уф! А то дай волю этим двум! – и моя жена неприязненно зыркнула сначала на Тигру, а потом досталось и Деликатеске.
Принцессиным взглядом резать можно было. По крайней мере – воздух.
Под ногами пришедших уже принялись собираться лужи. Торган достал из сундука в углу новые короткие штаны а-ля шорты и, никого не стесняясь, переоделся. Промокшие закинул на подоконник.
– Ой, ну чего ты как мя! Носишься со своим мяу, как курица с яйками!
– Курица с яйцами – это уже петух! – не преминула заметить сильфа.
– А ты, зоолог, лучше вообще помолчи! Тебе право слова не давали! – осадила её Лалка и тут же снова переключилась на меня. – Благодать Илистри снизошла на тебя! Как же я соскучилась!
– Ну-ну! – попытался вывернуться я из лап своей принцессы, ибо дроу полезла лобызаться. – Не при людях же! – я тут же вспомнил, что формально являюсь единственным человеком в комнате, потому исправился:
– Не при всех...
– Плевать! Моё! И я так соскучилась!
– Ты же вся мокрая! – попробовал я новый аргумент. – Аж течёт!
– Да? Ты почувствовал? – всё больше распалялась Лалвен.
– Тигруня тоже потеклау, глядя на вас, мяу!
– Отбздынь, блохастая! – отмахнулась дроу.
– Я же ещё без сил! – предпринял я новую попытку.
– Ничего-ничего, я всё сделаю сама, – кажется, Лалка совсем перевозбудилась.
Я принюхался.
«Ба! Да от тебя же несёт, подруга! Ты – пьяна!»
– Принцесса она, мяу! А ещё зверолюдок шалавамяу величает! – фыркнула наша полосатая спутница. Презрительно и назидательно.
– Да, я принцесса! Оставьте нас! – потребовала она.
– Между прочим, это мои хоромы! – заявил Торган. – Жаждущие могут пойти вон. Прямо под непогоду.
– Лал, а давай и правда выйдем? – предложил я жене в надежде, что холодный душ отрезвит её.
Но...
– Ты чего творишь? И почто так нализалась? – высказал я ей, когда мы вышли на крыльцо, и дверь за нами закрылась. – Никогда же раньше...
– Это всё кошатина виновата! – жена прильнула ко мне всем телом. – Отравила тебя своими лекарствами. И чтобы тебе помочь, я решилась тоже принять их. В качестве эксперимента. Чтобы найти антидот.