Офицеры зашумели.
- Получается, что кто-то использовал землян, чтобы прикрыть свою акцию против нас? – выдохнул Ро’Грик. До этого такая мысль никому не приходила в голову. И начальник генерального штаба сообразил вторым. После претемного лура.
- Вот об этом вы мне и расскажете, - кивнул владыка. – У вас есть десять дней.
Он подождал, пока стих шум. А потом внезапно спросил:
- А что мы сделали правильно?
Вот на этот простой вопрос у собравшихся не было ответа. Каждый перебирал свои действия. И находил в них массу недочетов. Повисло молчание, которое нарушил претемный лур Ра’хард. Он сказал:
- Мы правильно выбрали врага, господа.
После совещания владыка отправился в лазарет. Остановил лекаря, который стремительно вытянулся по стойке смирно при появлении владыки.
- Вольно, - кивнул владыка. – Как она?
- Без изменений, мой лур, - поклонился лекарь.
- Оставьте нас, Ре’Лерг, - последовал приказ, к которому за эти дни лекарь успел привыкнуть.
- Слушаюсь.
И Ре’Лерг (в очередной раз стараясь не удивляться) поспешил выполнить распоряжение владыки.
Ра’хард подошел к капсуле реанимационного саркофага производства темных эльфов. Земную, как он знал, лекари хотели выкинуть. Ре’Лерг еще проворчал что-то похожее: «Странно, что они еще не вымерли!» Но аналитики возмутились. Чужую допотопную технику сунули на склад. И оставили для исследований.
Землянка выглядела лучше. Намного. По крайней мере, она была похожа на живое существо. Развороченную правую часть срастили, ожоги с левой стороны тоже подживали. Кожа обнаженной женщины была настолько нежно-розовая, что владыке темных эльфов хотелось ее коснуться. Но были опасения, что он повредит ее – стоит лишь дотронуться. Такой беззащитной и нежной она выглядела.
- Кто же ты? – спросил он у женщины в саркофаге. – Неужели именно ты командующий этих сумасшедших землян? Или они просто подсунули нам кого-то умирающего, чтобы сберечь нужного им военного?.. И… Если ты командовала силами обороны… Как ты, женщина, поднимала солдат в атаку? И приказывала им умирать?
Ему вдруг захотелось, чтобы она распахнула свои синие глаза. И опять посмотрела на него.
- Нет, - сказал он вдруг, вспомнив тот торжествующий взгляд победителя, которым она одарила и его, и офицеров. – Нет. Ты не случайная жертва, подкинутая нам, чтобы мы ушли. Это был твой приказ, который военные выполнили. Это было твое решение. И с ним смирился даже президент Земного союза. Кто же ты?
Он приходил к ней регулярно, как только позволяли дела. И разговаривал. Рассказывал что-то. Требовал, чтобы она очнулась. Задавал вопросы. Просил, чтобы она поговорила с ним.
- Я хочу, чтобы ты жила. Знаешь, для меня это внове…Мы – темные – относимся к смерти как к возвращению к нашей Матери-Тьме. К извечному Хаосу, где есть лишь свобода. Но мне не хочется почему-то отпускать тебя туда. Может быть потому, что я боюсь, что мы уже не встретимся…
Что-то в собственных словах вдруг резануло ему слух. Лур Ра’хард долго думал, что именно. Потом сообразил:
- Слышишь, я сказал слово «боюсь». А я и не знал раньше, что это такое.
Владыка задумался. И поскольку был на редкость честным созданием, по крайней мере, в отношении самого себя – то добавил:
- Хотя я и сейчас смутно себе представляю, что значит бояться. И слово я взял из общегалактического, потому что в языке темных эльфов такого слова попросту нет…
- Я думала, что вид, лишенный страха попросту обречен, - вдруг едва слышно проговорила женщина. Причем на темно-эльфийском.
- Почему же?
- Мы учили, что для выживания необходим инстинкт самосохранения. Иначе вид погибнет, - ответили ему. Незнакомка, правда, заменяла некоторые слова общегалактическими, да и произношение было не лучшим. Но. Факт оставался фактом: землянка говорила на их языке. Но при этом не открывала глаз.
- Я считаю, что для выживания необходимо умение стоять насмерть, - не согласился с ней владыка.
- Допустим, - не стала спорить женщина. – А со мной что?
И тут претемный лур Ра’хард солгал. Почему-то он не пожелал, чтобы эта женщина, открыв глаза, посмотрел на него, как на врага.
Он красиво, аккуратно и изыскано стал плести нити вероятностей, добавляя в них шелк иллюзий. В этом равных ему не было.