Звездный Лорд, командовавший всеми Звездными Лордами, бухнул, как в бочку:
– Каждая прошедшая сметает защиту. Сеть обороны редеет. Скоро будут прорываться две на тысячу. Потом четыре.
– Не говоря уже об отдаленных последствиях радиоактивности. Интересно, почему они форсируют высадку? Вот здесь. На архипелаге у южного тропика. Они пробили к нему коридор.
– Адская защита, – пробормотал кто-то. – Черт возьми, почти как у Звездного Рубежа. Не хотел бы я через такую прорываться.
– Когда истребители доберутся до нас? – спросил фон Штауфенберг.
– Они движутся в норме. Ближайший будет здесь через четыре-пять минут. Кажется, там еще что-то зашевелилось.
– Мы можем что-нибудь сделать? – спросила шеф Разведывательного Бюро Флота.
– Можем расквасить парочку носов, – отозвался фон Штауфенберг. – Но это ничего не изменит. Здесь не поможет и сотня клаймеров. Ладно, пусть посмотрят люди в других отсеках. Я хочу, чтобы это видел каждый. Нам будет что обсудить на пути домой.
– Воины уже приняли решение, – провозгласил Звездный Лорд Космического Легиона Токе.
– Он говорит за весь Токе, – добавил старший Лорд, не бывший его начальником. – Для Токе здесь может быть только одно решение. Мы выступим против них. Если придется, в одиночку.
– Для нас это не так просто, Манфред, – ответила Мелена. – Мы раса искателей приключений, но я связана демократическими традициями и верой в мир. Мы не можем организоваться быстро и притом эффективно.
– Раньше вам это удавалось, – усмехнулся фон Штауфенберг.
Защитница была старше, чем он. Она прошла всю Угантскую войну.
– Надеюсь, что и снова удастся. Мы многое можем сделать, когда решаемся действовать вместе. Но сам процесс принятия решения омерзительно долог.
– Ваше решение было принято много лет назад, Мелена, – буркнул от своих радаров Бэкхарт. – И не пытайся пускать нам пыль в глаза. Я могу назвать имена и номера сотни военных кораблей, которые вы потихоньку спрятали в укромных местах, куда, вы думали, мы и не заглянем.
– Адмирал Бэкхарт? – В голосе фон Штауфенберга слышался суровый вопрос.
– У меня свои источники, сэр. Они вооружаются со всей скоростью, на которую способна их космическая промышленность. С конвейера сходят торговые корабли, вот только двигатели на них стоят как на линкорах, и на торговых линиях они не появляются. Они просто исчезают, а потом появляются в другом месте, вооруженные до зубов.
– Почему об этом не было доложено Верховному Командованию, Бэкхарт?
– Потому что мои источники находятся в штабе Защитницы. И я знал, зачем они вооружаются, а вы бы в это не поверили. Половина их Верховного Командования до сих пор стремится переиграть исход Улантской войны. Я решил, что игра может спокойно продолжаться и дальше. Наши люди видели достаточно улантских кораблей, чтобы начать строить свои собственные, так что теперь мы стоим на том же пути.
– Бэкхарт… Ваша логика меня настораживает. Очень настораживает. У меня есть сильное предчувствие, что вам придется объяснить ее Следственной Комиссии. Что еще вы от нас скрыли?
– Вы хотите честного ответа или такого, который вам будет приятно услышать?
У Бэкхарта не было умения завоевывать людей. На своей должности он держался только потому, что не было человека, способного сделать ту же работу не хуже.
– Бэкхарт!
– Еще кое-что скрыл, сэр. Операции в стадии осуществления. Если они пройдут успешно, то у нас будет чем встретить этих чудовищ.
– Чудовищ? – переспросила Мелена. – У нас нет доказательств…
– Мелена, адмирал у нас ксенофоб. По сути дела, он не питает особой любви и к человечеству. Расскажите нам, чем вы занимаетесь, Бэкхарт.
– Есть шанс, что я на пороге решения сангарийской проблемы. Перед самым нашим отлетом должны были поступить новые данные. Возможно, мне снова потребуется фон Драхов.
– Что еще?
– Это еще рано обсуждать. Слишком неопределенно. Возможный прорыв в военных технологиях и средствах связи. Пока я не стану об этом говорить. Не здесь.
– Бэкхарт…
– Соображения безопасности… сэр. Можете занести мои слова в протокол, если вам угодно.
Фон Штауфенберг повернулся к шефу Разведки Флота. Та пожала плечами:
– От меня вы тоже ничего не узнаете, Манфред.
– Черт побери! Ладно, давайте двигаться. Время на исходе, а на это взглянуть должны все.
Клаймеры были самыми тесными кораблями со времен «Джемини»[1]. Пропустить через рубку сорок разных существ, собранных на борту корабля, было делом долгим и неудобным.
– Он собирается стрелять, – сказал Бэкхарт, рассматривая ближайший истребитель. – Выстрелил. Пучком ракет. У нас четыре минуты на то, чтобы спрятаться.
– Как вам это понравится? Даже не попытались выяснить, кто мы и чего хотим.
– Говорит командир корабля, – проговорил фон Штауфенберг по общей системе связи. – Мы под огнем. Инженерный отсек, подготовиться к переходу в нуль. – За тридцать секунд до подлета пучка ракет он приказал:
– Подняться на десять Гэв. Старший помощник, приготовиться к атаке. Программируйте подлет к стрелявшему кораблю.
Перистые антенны улантида мелко задрожали. По человеческим меркам это означало довольное хихиканье.
Звездные Лорды были уже в оружейном отсеке, надеясь, что им разрешат поиграть в эти смертельные игрушки.
– Одну ракету, – приказал фон Штауфенберг. – Прямо в кильватер.
Это была классическая стратегия клаймерной атаки. Двигатели были слабым местом всех военных кораблей. Выходные апертуры двигателей экранировать невозможно.
Пыль кратера вдруг схлопнулась и обрушилась на дно, как воды Красного моря на колесницы фараона. Корабль-пончик исчез.
– Поднимитесь-ка на сорок Гэв и так держите, – скомандовал фон Штауфенберг. – Сомневаюсь, чтобы у них хватило знаний искать нашу точку Хоукинга, но на всякий случай уменьшим ее сечение.
Одной из странностей клаймеров было то, что ни одной известной человечеству расе не удалось создать что-либо подобное. Даже для самих людей это был случайный побочный продукт совершенно других исследований.
Прошло двадцать три минуты, и старший помощник доложил:
– Вышли на позицию атаки, сэр.
– Оружейный отсек, говорит командир. Одна ракета. Готовность! Отсек слежения, когда спустимся, будьте готовы взять пеленг и дистанцию на все, что видите. Сделаем все, что сможем. И все записывать. Техслужба, когда выберемся в норм, сразу сброс тепла, поняли? Все готовы? Инженерный отсек, давайте вниз.
Самой большой слабостью клаймера было накопление тепла. В нуль-состоянии его некуда было сбрасывать, а клаймерам зачастую приходилось прятаться там по многу дней, спасаясь от охотников противника.
Клаймер не был военным кораблем в полном смысле этого слова. Он годился только для ударов из засады, и их эффект полностью зависел от внезапности нападения.
Прима Защиты вывела корабль из нуля всего лишь в четырех километрах позади вражеского истребителя. Клаймер тряхнуло. Пущенная ракета пошла с ускорением 100 g. Она попала в цель прежде, чем на истребителе успели заметить ее приближение.
– Подарок хорошим деткам, – проворчал Бэкхарт, когда клаймер снова ушел вверх.
– О чем это вы? – спросил фон Штауфенберг.
– Адмирал, вы дали им ценную информацию, разнеся их на куски. Вы им сообщили, что нам это под силу. Заставили их заинтересоваться. Давайте побережем остальные сюрпризы до того момента, когда они смогут принести пользу.
Фон Штауфенберг покраснел. Но его отношения с Бэкхартом трудно было ухудшить.
– Он прав, Манфред, – вмешалась Прима Защиты. – В ту войну вы практически свели на нет преимущество владения клаймерами, используя их понемногу. Куда более эффективно было бы внезапное появление целых клаймерных флотов. У нас бы тогда не было времени приспособиться.