- К врачу надо, - констатировал Эго. - С травмами не шутят.
- Нет, это не перелом, - уверенно заявила Колетт. - Я обезболивающее выпью...
И только тут до неё дошло, что она до сих пор, ёлки-палки, не пригласила Эго войти. Так, как подобает настоящей хозяйке: предложить снять обувь, верхнюю одежду, присесть и выпить чай-кофе.
- Раздевайся - проходи. Заодно - проконтролируешь. - Колетт оказалась почти вплотную к Эго. - Я по глазам вижу - ты думаешь, что я не выпью лекарство и буду ходить-терпеть боль.
Антуан слегка улыбнулся.
- Нет, мне на самом деле пора, - сказал он. - А контролеры у тебя найдутся.
- Но ты бы справился безукоризненно, - Колетт всё ещё надеялась уговорить его остаться. Несмотря на то, что она пыталась кокетничать, в глубине души не была уверена: смогли ли они друг друга понять. И правильно ли смогли. - Антуан?
- Да? - Эго обернулся, на этот раз точно намереваясь выйти. Его рука уже лежала на дверной ручке.
- Мы ещё увидимся? - Колетт готова была себя проклясть за этот вопрос. Прозвучало так, словно они расстаются. - В смысле, я хотела сказать...
Антуан всё-таки решил, что может себе позволить подойти, и вместо того, чтобы начать что-то объяснять и доказывать, просто обнять. Ведь может? Чего стесняться? Отца Колетт, который пару раз, как бы между делом, прошел мимо, даже не смотря на них? Нет. Эго понял, что он просто переживает. А вовсе не следит.
Зато, когда Колетт прижалась к нему так, словно он был плюшевым медведем, обвила теплыми руками, забираясь ими под распахнутое пальто, и уткнулась ему в грудь, снова всхлипывая, - Эго почувствовал себя неловко. Он чуть наклонился, с наслаждением вдыхая тонкий аромат шампуня, и прошептал ей в растрепанную макушку:
- Не делай так больше. Я на самом деле волновался...
- Угу, я больше не буду...
Колетт смогла произнести только это, стискивая Эго в объятиях. Плакать никак не хотелось, но слезы все равно любят заставать врасплох.
Антуан, чувствуя, как крепко держит его Колетт, спокойно выдохнул - ему показалось, что с момента и расставания прошла не одна ночь, а целых три. Или даже больше. И снова он был удивлен тем, что желание проводить с ней как можно больше времени, у него вполне себе постоянное. А ещё он, наверное, почти впервые ясно осознал, что людям, которые только начали отношения, нельзя так долго обниматься. Во-первых, потому, что руки живут какой-то своей жизнью и норовят залезть в самые неожиданные места, а, во-вторых, в присутствии других это делать не так и удобно.
Эго чуть отстранился, когда отец Колетт снова прошмыгнул мимо. И тут ладони Антуана, которые он держал на её щеках, вдруг почувствовали, что кожа настолько горячая, что вывод был лишь один - это температура.
- Ты не заболела? - беспокойно спросил Эго. - Колетт?
Он снова наклонился и коснулся губами её лба.
- У тебя жар, сто процентов, - Эго проверил себя, приложив ещё и тыльную сторону ладони. - Измерь-ка температуру...
Столбик ртути в градуснике поднялся до тридцати восьми и шести. Колетт и сама не ожидала. Обычно она не чувствовала температуры. Да и сейчас бы тоже до последнего списывала свою головную боль и озноб на стрессовую реакцию. Первым засуетился отец, Антуан, однако же, не желающий уходить, пока она не примет жаропонижающее и не уляжется под одеяло, тоже выглядел озабоченным.
Всё испортил Франсуа. Колетт никогда не подумала бы, что будет против того, чтобы Байо оставался у неё. С недавних пор Антуан и Байо не могли находиться рядом. Их буквально трясло друг от друга. И Колетт знала, что не на пустом месте. И если Эго благоразумно промолчал, то вот Франсуа оказался не готов к такому «взрослому поступку». Они зацепились с той секунды, когда Байо, оказывается, давно уже наблюдающий за разговором Колетт и Эго, высунулся из-за шкафа и принялся комментировать ситуацию с поднявшейся температурой у неё, Колетт. Сперва он не поверил - и решил пошутить. Эго одёрнул его раз и другой. Прилично. Потом в ход пошли и резкие выражения. И тогда вмешался отец. Он как мудрый мужчина, проживший больше пятидесяти лет на этом свете, сразу понял, в чем дело. Слава богу, - как успела подметить Колетт, - что Байо хорошо ладил с ним, и явно не был готов терять его доверие. Потому, он быстро прекратил ломать комедию, попрощался, и убрался восвояси.
Колетт видела, как отходил от этого «разговора» Эго. По его лицу ходили желваки. Он то бледнел, то краснел. И тоже засобирался сразу, как только двери за Байо закрылись. И она сперва даже подумала, что Эго решил догнать Франсуа, чтобы сказать ещё парочку ласковых. Но нет - Эго успокоил её тем, что у него есть дела в городе. Правда, позднее, он всё же сказал, что с большой радостью отменил бы их все. И остался посидеть с ней. На что она ответила счастливым кивком и полным согласием. Колетт порадовалась ещё и тому, что её отец, поначалу очень скептично отнёсшийся к Эго, но, увидев, как старательно тот укутывает его дочь в одеяло и поит с ложечки бульоном, успокоился. И перестал ходить вокруг да около.