С Колетт всё было иначе: Антуан взял на себя почти все обязанности по её лечению. И даже возможность самому заразиться не пугала.
Первая ночь в его доме прошла, увы, совсем даже неспокойно - высокая температура вкупе с ушибленной рукой дали о себе знать. Колетт почти безжизненной массой лежала на кровати. Она ни на что не реагировала. Антуан сперва чуть в панику не впал. Больше всего его пугало её тяжелое дыхание. Он даже перелистал все справочники, ища медицинские объяснения её состоянию. После многих недугов перенесенных в детстве, Эго сейчас уже начал забывать, каково это - простудиться. Но ему всё время казалось, что это не просто ОРВИ. Розенкранц успокаивал тем, что у всех людей болезнь протекает по-разному.
Судя по всему, Колетт простыла неслабо - Антуан даже хотел серьезно поговорить с ней на этот счет. Естественно, после того, как она поправится. Потому, что видеть её в таком состоянии было невыносимо.
Эго с Розенкранцем по очереди сидели с Колетт. Без конца перемеряя температуру. Эго пришлось даже растирать Тату под утро спиртом, так как все остальные методы не сработали. Эго устроил Колетт в свою старую спальню, которой теперь пользовался намного чаще - после расставания с Люси ему никак не хотелось возвращаться в некогда-их-общую спальню. До тошноты.
Эго отзванивался отцу Колетт, чуть привирая и говоря, что дело движется к выздоровлению. Антуан знал - если он будет говорить правду никому от этого лучше не станет. А старику и так проблем хватает - спасибо безалаберному идиоту-Байо.
На вторую ночь Эго снова прикладывал Колетт холодные компрессы и отпаивал горячим чаем с молоком, медом и лимоном. Было чуть полегче, но всё равно Колетт, чуть ожившая, призналась, что ей всё ещё плохо. Эго не смог позволить себе лечь и отдохнуть. И хоть Колетт отправляла его спать, дескать, справится сама, он настаивал на том, что будет лучше, если он побудет с ней.
На удивление, Эго это не доставало. Он и сам был несколько ошарашен, придя к такому выводу. Может, это временный эффект, или он пока не понял, с чем имеет дело, но никакого раздражения не было. Он просто измерял ей температуру, когда это требовалось, кормил питательным куриным супом, приносил таблетки. Мысли, что грели Эго во время этих манипуляций были о том, что он впервые за долгое время делает то, что хочет сам. Делает с искренним желанием. И нет противного ощущения «ты мне - я тебе», которое буквально преследовало его на протяжении всего времени, проведенного с Люси. Антуан так давно ни о ком не заботился, что даже не всегда знал, что нужно сделать в той или иной ситуации. Простые, казалось бы, вещи вдруг приобрели иные характеристики. И сперва Эго был жутко смущен. Но потом он успокаивал себя тем, что просто нужно привыкнуть. И отпустить себя. Просто не думать. А делать.
Антуан всё ещё нервничал, если дело доходило до прикосновений или объятий. Колетт, конечно, отказывалась от близкого телесного контакта, ссылаясь на то, что «не хочет его заразить». Но, когда выяснилось, что и Эго уже схватил насморк, все эти «осторожности» как-то сами собой рассосались. Конечно, они всё ещё краснели, если вдруг им случалось оказаться слишком близко и не в самой удобной позе. Или, когда Колетт, после высоченной температуры вылезала из-под одеяла, чтобы переодеться.
Когда её обе майки, что она успела прихватить с собой из дома, были благополучно постираны, то в ход пошли рубашки Эго. Колетт, прежде никогда не имеющая моды мерять чужие вещи, особенно мужские, здорово смутилась. Но потом она поняла, как это удобно - поскольку Эго был высоким, то и рубашки у него оказались длинными. Доходили ей до середины бедра, а то и ниже. Да и вообще - качественные вещи имеют свойство хорошо сидеть. На любой фигуре. Конечно, Колетт выглядела в рубашках, как Пьеро. Но болтающиеся рукава можно было закатать. Чем, собственно, Колетт и занималась. Антуан наблюдал за этим издалека.
- Тебе идет, - сказал он, рассматривая спину Тату. - Никогда бы не подумал, что мужская рубашка на женщине будет выглядеть сексуальнее платья с вырезом.
Колетт чуть повернула голову и наконец-то застегнула последнюю пуговичку. И тут её пальцы, чуть задержавшись на маленькой заклепке, нашитой, конечно, ради продвижения бренда, уловили какую-то шероховатость. Такую, которой не было на других рубашках, что уже довелось ей поносить.
- Это что? - она провела пальцами по малюсеньким разрезам. Будто метки. Или это новый топ мужской моды - Колетт не поняла сразу. - Антуан?
- Где? - Эго подошёл к ней и обнял со спины.
- Вот, - Колетт продемонстрировала полу рубашки. - Это... похоже на... инициалы?
- Инициалы? - Эго, уже увлеченный её шеей, не придал этим словам никакого значения. - Наверняка, дизайнерские выкрутасы.