- Простите, мсье Эго... я вот тут...
- Мне не интересно, что ты тут, - перебил Эго. - Мне нужно, чтобы ты был там.
Рука Эго резко указала на двери.
- Антуан... он всего-то принес мне поесть...
Колетт попыталась заступиться, но пожалела об этом сразу же. Слово за слово, и вот уже Эго как с цепи сорвался - наорал сперва на Розенкранца, потом и на неё. Правда, скоро его гнев отступил. Но глаза всё равно сверкали как у демона. Колетт даже страшно стало.
- Спасибо большое, - сказала Колетт, обиженно глядя на него. - И тебе спокойной ночи. Были бы у тебя стенки потоньше - соседи бы с ума сошли. Ага.
- Это ты его мне распустила, - Эго фыркнул, смотря в сторону дверей, где недавно скрылся Розенкранц. - Обнаглел совсем в край...
- Я?! - не поверила ушам Колетт. - А ещё в чем ты меня обвинить собираешься?
- Это не обвинение - это констатация факта.
- Хочешь я тебе сейчас кое-что констатирую?
- Давай, - Эго обернулся. - Даже интересно...
- Тебе нужно лечь поспать, - сказала Колетт. Как ни в чем ни бывало. И поразилась сама себе - обычно она так просто не уступала. - Чем скорее, тем лучше. Антуан, ты... устал. Вот тебе факт.
Эго не сразу нашелся, что сказать.
- Ложись, отдыхай. Слышишь?
- У меня свой режим, - глухо ответил Эго. - Даже если лягу - всё равно не усну.
- Не будешь же ты третью ночь со мной сидеть?
- Если ты не хочешь, то не буду.
Колетт закатила глаза - Эго иногда очевидных вещей не способен был понять. А ещё - гений.
- Нет, сидеть я тебе не позволю...
- Ладно, - отреагировал Эго, ссутулившись и намереваясь уйти. - Если что - зови. Спокойной...
- Зато мы можем... вместе полежать. - Колетт торопилась произнести фразу до того, как он откроет дверь. - Это ведь не возбраняется?
- Я не сплю почти всю ночь, - Эго всё ещё не решался сдвинуться с места. - Я буду тебе мешать.
- Есть какой-нибудь способ тебя... убаюкать? - Колетт чуть откинула одеяло. - Если я смогу это сделать, то... буду только рада.
Антуан закрыл глаза, - почти зажмурился, - и глубоко вздохнул.
- Раньше никто мне подобного не предлагал. Знаешь?
У Колетт язык зачесался съязвить, мол «так уж и никто, - а как Сорель?», но она вовремя одумалась.
- Наверное, ты сам больше отказывался, - сказала Колетт, желая проверить догадку. - Нет?
- Отказывался, - тихо признался Эго. - Потому что... это... слишком...
- Слишком - что?
- Я не уверен, что ты... поймешь.
- Ну, я не совсем уж тупая, - Колетт чуть нахмурилась. - Ты попробуй.
- Ты не тупая... ты - больная, - Эго вдруг широко заулыбался. - Температуры хоть сейчас нет?
Колетт, тоже улыбнувшись, поразилась тому, как он быстро смог переключиться. Не иначе - не хотел раскрывать своих секретов.
- А ты проверь!
Эго усмехнулся, покачав головой. И медленно подошел. Колетт выждала момент. Когда Антуан наклонился, она послушно привстала и подставила ему лоб. И как только его губы, запечатлев легкий, почти отеческий поцелуй, чуть отстранились, она обняла его за шею и потянула на себя.
- Кровать маленькая для нас двоих...
- Ничего, я на тебе посплю. Можно?
Колетт сняла его очки и провела ладонью по волосам. Они, к слову, были чуть влажными. И Колетт вспомнила, как она наслаждалась его волосами, когда он спал. Тогда, после «ранения» руки, на которой теперь виднелся шрам от осколка стекла, Эго спал крепко. И из пушки было бы не разбудить. А тут вдруг заговорил, что «не уснет всю ночь».
Колетт твёрдо решила исправить это, когда развернулась и пустила Эго рядом с собой. От одеяла он, конечно, благородно отказался, но её укрыл с ног до головы.
Глава 6. О французских живописных шедеврах и коварных замыслах (Макс Де-Трой)
В темном небе летят Одинокие птицы в ночи, Наши губы дрожат, А сердце всё громче стучит. Но что же ты творишь, Творишь, со мной, Париж? За тобой летят одинокие тучи... (С. Лобода)
- Что там такого? Чё он залип? - тихие шепотки за спиной заставили Макса стряхнуть с себя оцепенение и наконец-то отвести глаза от картины. Её доставили только что - он даже не всю упаковочную пленку успел разорвать. - Эй, босс, всё путем?
Макс чуть обернулся, но не стал отвечать. Что толку распинаться перед кучкой людей, которые даже не весь алфавит знают? Что они могут понимать в искусстве? Тем более - в раритетном искусстве. Тем более - в живописи.
- Подумаешь, картинка в рамочке... это точно не фотообои? - теперь кто-то явно хихикнул. - А, пацаны?
- Будь это фотообои, дебил, то она бы не стоила как два Лас-Вегаса вместе с вшивыми людишками! - громовой бас Клауса узнавали все. Вся шобла притихла, и только Макс скептично хмыкнул. - Что, босс, куда повесим?