- Извините, что я вас заставляю вспоминать всё это.
- Да нет - всё же познается в сравнении, - улыбнулся Розенкранц. - Раньше я вынужден был в критические моменты сидеть с мсье Эго, а учитывая, что у меня много работы по дому, то на собственный сон оставалось всего ничего. Тоже едва бессонницу не схватил...
- Это опасно - не спать по трое суток, - снова заговорила Колетт. - Я боюсь за него, Розенкранц.
- Он просто разнервничался. Сперва ваша болезнь, потом эта рубашка, будь она неладна...
- Да, между прочим, много ли вещей оставил Сорель? - Колетт чуть нахмурилась. - Может, эта рубашка - не единственный артефакт? Я вот не хочу больше натыкаться на следы его пребывания здесь, чтобы не заставлять Антуана нервничать...
- Ну, может, что-то ещё и осталось. - Розенкранц пожал плечами. - Наверное, остальное нам и не найти - оно у мсье Эго в личном кабинете. Я там убираюсь, но по ящикам, вы должны понимать, не имею привычки лазать.
- Да, конечно, - кивнула Колетт. - А что насчет его припасов с сигаретами?
Она достала пачку и отдала её Розенкранцу.
- Бесполезно убирать. Всё равно откуда-нибудь всплывут...
- Может, мне с ним поговорить на этот счет?
- Рискните, - сказал Розенкранц, берясь за пачку и неся её к мусорному ведру, стоящему под мойкой. - Мсье Эго может послушаться, если вы имеете достаточно авторитета.
Когда пачка приземлилась на дно ведра, в котором находился ещё свежий мусорный мешок, Колетт уловила странный звук. Это было словно... пачка не была пустой. Точнее - словно там были вовсе не сигареты.
- Розенкранц... простите... но... что это?
- Где?
- Вы слышали? - Колетт подошла к ведру. - Упало так, будто там... металл...
- Не знаю, мадмуазель Тату. - Розенкранц опешил, когда Колетт все же вытащила пачку обратно. - Может...
Колетт открыла её, чуть надавив на крышку. Пачка была новой. Даже не помятой. Стало быть, Эго совсем недавно выкурил её. На ладонь Колетт упало кольцо. Мужской перстень. Весьма дорогой на вид. Хотя - глупо было сомневаться в его дороговизне. Эго бижутерию носить не станет.
- Что это? - Колетт смотрела на кольцо, но внутри у неё словно волной смыло все здравые мысли. - Розенкранц? Чьё это?
- Я не уверен, но...
Колетт перевела растерянный взгляд на Розенкранца. И обратно на кольцо. И так несколько раз. Она пыталась сосредоточиться. И попытаться вспомнить, не видела ли его где раньше. Присмотревшись, она поняла - она знает этот перстень. Он знаком ей. Ещё как. Откуда?
- Это кольцо мсье Эго, - сказал наконец Розенкранц, понижая голос.
- Да? - Колетт ещё раз рассмотрела украшение.
- Да, я уверен. - Розенкранц взял из рук Тату кольцо. - Это его.
- Почему же оно здесь? В пачке из-под сигарет? Странное место для хранения? Нет?
- Это... подарок...
Колетт поняла всё.
- Подарок Сореля, - добавил Розенкранц. - Гравировка есть. Видите?
Колетт поднесла кольцо к глазам, чтобы рассмотреть крохотные буковки. Из них можно было сложить слова по-французски: «Tu es à moi». Перевести не составило труда - «Ты мой». Колетт сглотнула подбирающийся спазм. Она и не думала, что будет так погано. Что ей будет невероятно сложно. Почти невыносимо. Знать, что у Эго до неё были отношения. Ещё какие. Закончившиеся, впрочем, как обычно, - в большинстве случаев вся бурная любовь так и заканчивается, - болезненным расставанием.
Но, черт возьми, почему она должна переживать из-за этого?!
Думать об этом, мириться с этим?
Почему?
Колетт вернула кольцо обратно в пачку.
- Да, это его кольцо, - сказала она, чуть придя в себя. - Я видела именно его на фото.
- На фото? - не понял Розенкранц.
Колетт всё вспомнила - да, этот перстень был на безымянном пальце Эго. Там, на баннере. Колетт вспомнила, как её взгляд зацепился за кольцо. За бриллиант, который выглядел очень причудливо. И сама форма, и огранка. Явно - ручная работа.
- В Париже есть рекламный баннер с изображением Антуана... значит, и то фото... сделал Сорель...
- Да, он не одну фотосессию мсье Эго сделал. - Розенкранц обеспокоенно глянул на Колетт. - Вы... только... не...
- Нужно вернуть пачку на место. - Колетт поняла, что её на это не хватит. - Розенкранц, будьте так любезны. Только незаметно.
- Мадмуазель Тату... я не могу... вы брали её...
- Сорель... он... делал Антуану... предложение?
- Кхм... что? - Розенкранц закашлялся. - Как вы... сказали?
- А иначе, зачем бы Антуан носил кольцо на безымянном пальце?
- Ну, если точнее, то... у однополых браков... мужчины носят кольца на мизинцах.
- Ага, - вздохнула Колетт. - А ещё они носят серьги в ушах... и не только...
- Мадмуазель Тату, вы... напрасно так расстроились.