Бен заглядывает внутрь. Кес и Маз стоят перед голопроектором. На голограмме мужчина, в позе которого угадывается выправка военного. На его лице отпечатались раздражение и застарелая усталость.
FN-2187, вспыхивает мысль. Бен не знает, почему ему на ум пришёл серийный номер. Должно быть, из-за карбюратора, на который жаловался Та‘ал.
Кес стоит сбоку, скрестив руки на груди. Его обычно доброе лицо кажется замкнутым и упрямым.
– Есть разница между «пропасть» и «уйти».
– Она бы не ушла так просто, – гневно восклицает мужчина в ответ. – Должна быть причина. Она наверняка в беде.
– Это беда, в которой мы не можем ей помочь, – сурово обрывает его Маз. Она сдвинула защитные очки на макушку и задумчиво глядит на голограмму, прищурив мудрые глаза. – У последнего джедая впереди испытания, которые нам не понять.
– У нас больше не будет такого шанса, – злость солдата сменяется на отчаяние. – Если мы не поторопимся, она опять исчезнет, Маз.
Маз усмехается, качая головой.
– И что прикажешь мне делать? Меня саму едва хватает на то, чтобы удерживать джедая-отступника.
Бен наблюдает, как мужчина напряжённо расправляет плечи и глядит на собеседников с тяжёлым смирением.
– Он смог бы это сделать.
– Это не обсуждается, – рявкает Кес.
– Лея рассказала мне про узы…
– Которые разорваны. И это к лучшему, – с суровым упрёком в голосе говорит Маз. – Такие вещи нельзя снова вернуть к жизни, не заплатив сполна.
– Значит, мы обменяем его жизнь на её? Да никогда!
– Как ты и сам знаешь, всё гораздо серьёзнее, и дело тут не в одном человеке, – Маз массирует висок. – И не в одном джедае.
Солдат свирепо смотрит на её.
– Думаю, мы все знаем, что в его случае дело только во времени, – он качает головой, и Бен гадает, кто этот человек такой, и почему джедай так много для него значит. – Это могло бы её спасти.
– Мы все волнуемся за неё, – произносит Маз таким мягким тоном, какого Бен никогда от неё не слышал. – Но мы не можем передвинуть звёзды ради одного человека, кем бы он ни был.
– Мы сделали это ради Люка, – с горечью возражает солдат.
Кес молчит, не поднимая глаз. Он о чём-то раздумывает. В воздухе повисает напряжение.
– Мы не можем позволить, чтобы наши усилия пошли прахом.
– Кес…
– Считаешь, мне нравится то, что я делаю? – мрачно обрывает его пилот. – Он пытал моего мальчика. Но мне был дан приказ, и я его выполняю. Потому что это именно то, что мы делаем. То, чего от нас хотел бы Хан.
Бен впервые слышит, как Кес говорит о семье. Он прислоняется к стене, не зная, что делать с информацией – или, скорее, с тем фактом, что сын Кеса оказался жертвой военного преступления.
– Тогда, возможно, я не слишком хорошо умею выполнять приказы.
Маз поворачивает голову, будто услышала посторонний звук.
– Довольно на сегодня. С этого момента обсуждай джедайские дела с генералом, – она наклоняется ближе к голограмме. – Доверься Силе. Поверь мне, она вернёт её на верный путь.
– Что хорошего в пути, если идти по нему придётся в одиночестве?
Голограмма с шипением исчезает. Бен быстро отступает на два шага, а на третьем разворачивается и устремляется обратно в бар. Он выключает датапад.
Он попросит Маз подписать документы позже.
***
Бен не меньше десятка раз прокручивал в голове минувший разговор, но всё так же не может усмотреть в нём и капли смысла. Ни для кого не секрет, что Маз чувствительна к Силе, но не джедай. А ещё она не имеет отношения к военным. Устроившись на своём обычном месте, Бен откидывается на ящик и смотрит на звёзды.
Зачем генералу постоянно летать в притон, полный всякого рода преступников?
Зачем кому-то просить Маз отправить кого-то на поиски джедая?
Всё было бы иначе, если бы кто-то пытался нанять торгаша, охотника за головами или убийцу. Однако тот разговор был совсем другим. Они говорили о джедае так, словно та – их друг. Или кто-то, близкий к другу. Но что забыл джедай на Такодане, в этой дыре на задворках галактики? Джедаи – легенда, которая имеет мало общего с третьесортными контрабандистами и ворами.
Бен запрокидывает голову и выдыхает белое облачко тёплого воздуха. Когда-то Кес сражался за Альянс повстанцев. Быть может, кто-то пытается втянуть героя войны в тёмное дельце? Бен слышал с десяток историй о Хане Соло и его знаменитых Следопытах от завсегдатаев бара. Каждая новая байка оказывалась ещё большей нелепицей, чем предыдущая. Впрочем, наверное, в галактике находились люди достаточно легковерные, чтобы купиться на эти россказни.
Он прикасается к шраму, пересекающему лицо, – единственной памяти, что у него осталась от того Бена, которым он когда-то был. Кес и Маз говорили, что отметина осталась от взрыва генератора щита, лишившего его воспоминаний. Прощальная любезность Первого Ордена, которая разрушила и его карьеру, и его жизнь, какой бы та ни была.
Бен проводит пальцами по неровному краю рубца – глубокого, похожего на ожог. Ему кажется, что он в том возрасте, когда у людей уже есть семьи. Возможно, у него тоже есть семья. Где-то. Возможно, у него, как у Кеса и солдата с голограммы, есть кто-то, к кому он не может вернуться. Галактика столь огромна, что в ней не составит труда потеряться. Расстояние между звёздами так велико, что люди, которые важны, могут исчезнуть в нём.
Раньше Бен всё время об этом спрашивал. Кеса. И даже генерала. Была ли у него семья? Остался ли кто-то, кого ему нужно искать? Никто из них не мог дать ответ. Когда Бен спросил Маз, как так получилось, что он оказался на её попечении, она пожала плечами и сказала, что его без объяснений выгрузили из старого кореллианского корабля.
Красный диск солнца показывается из-за горизонта. Звёзды исчезают.
Бен вздыхает, убирает руку со шрама и принимается переплетать косички, которые не дают волосам лезть в лицо.
Такодана никогда не спит, и пришло время снова вернуться к рутине.
***
Бен совершенно завален работой. Он не знает, что происходит во вселенной за пределами его маленького мирка, но в последние дни дела идут как никогда живо. У него не было ни шанса поговорить с Кесом или с Маз. Вместо этого Бен метался между погрузочными площадками, ангарами и блоками хранения, ремонтируя развалюхи и составляя описи добра, добытого контрабандой. Эта работа не требует умственных усилий, зато занимает его постоянно, и поэтому к тому времени, когда у Бена, наконец, появляется свободная минутка, чтобы посидеть в баре, он уже окончательно выкинул из головы подслушанный разговор.
Он никогда не был особенно общительным, но он находит в себе силы сделать исключение для Кеса. Со стоном Бен опускается на стул напротив него за любимым столиком пилота. Всё его тело болит, а в голове стоит туман.
– Долгий день выдался? – спрашивает Кес. У уголков его глаз собираются морщинки.
Бен разминает шею.
– Он ещё не закончился.
– Маз совсем тебя загоняла.
– Да. Пришлось осматривать карбюратор «Эрмеса» перед взлётом.
– Подлатал его.
– Всё равно это бесполезно.
– Я закажу тебе пиво.
Кес поднимает руку привычным жестом, показывает официанту два пальца. Бен слишком высокий для столика. Он низко склоняется над напитком, когда его приносят. Стакан пустеет меньше, чем за минуту. Кес качает головой и заказывает ещё один. Они сидят в дружеской тишине. Пилот смотрит на экран голонета, висящий на стене. По сравнению с прошлой неделей новости совершенно неинтересные: никаких джедаев и таинственных фигур в сером. Всего лишь что-то о тарифах в системе Илиум.
– Разговаривал сегодня с Маз, – осторожно начинает Кес.
Бен поворачивается к нему, вскидывает брови.
– Она подумывает назначить тебя в команду.
Бен фыркает, делает глоток пива.
– И с каким же никчёмным пилотом на этот раз?
Кес отрицательно качает головой.
– Всё не так. Настоящая команда. Официально зарегистрированная.