На древней мозаике чудище, размером с лодку, проглатывает, а затем покорно выплевывает обнаженную фигуру. Этот человек – никто иной, как пророк Иона[1], чья история была очень популярна в первые века христианства и послужила сюжетом для многих рельефов, катакомбных росписей и мозаик. Аквилейская мозаика с точностью иллюстрирует ключевой момент этой истории: «…люди начали усиленно грести, чтобы пристать к земле, но не могли, потому что море все продолжало бушевать против них. Тогда воззвали они к Господу и сказали: молим Тебя, Господи, да не погибнем за душу человека сего, и да не вменишь нам кровь невинную; ибо Ты, Господи, соделал, что угодно Тебе! И взяли Иону и бросили его в море, и утихло море от ярости своей. И устрашились эти люди Господа великим страхом, и принесли Господу жертву, и дали обеты» (Ион. 1:13–16). «И повелел Господь большому киту (ориг. большой рыбе. – Прим. пер.) поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита (ориг. рыбы. – Прим. пер.) три дня и три ночи» (Ион. 2:1)[2]. Дальше все складывалось лучше, потому что Бог простил мятежника и снова поручил ему отправиться проповедовать в Ниневию. Там он подарил ему куст клещевины, чтобы Иона спасся от беспощадного зноя пустыни в его тени. На этом история не заканчивается. Но, как правило, именно эти отрывки из книги вызывали наибольший интерес мастеров поздней Античности: моряки сбрасывают Иону с судна, и огромная рыба проглатывает пророка; рыба выплевывает его на сушу; он лежит под листовой клещевины в жаркой пустыне. При одном только взгляде на эти «кадры» в мыслях верующих того времени сразу же возникала полная картина. Мы могли бы раскрыть в воображении читателя всю суть поучительной и захватывающей истории, приводя примеры из различных литературных текстов, от Лудовико Ариосто[3] до «Пиноккио»[4], но в данном случае это не так важно. Нам интересно чудовище, которое библейский текст называет только одним словосочетанием – dag gadol, большая рыба[5]. Несмотря на такое скромное описание, с момента зарождения христианского искусства[6] это существо изображалось в виде монстра, или кета[7], или морского змея[8] (сверхъестественного животного из греческой и римской мифологии, которого никто никогда не видел), или кита. На протяжении многих столетий первоначальные образы становились все более расплывчатыми, и в конечном итоге им на смену пришли чудовища из скандинавских легенд. Их описания дополнялись туманной информацией, собранной в каталогах и энциклопедиях[9], повествующих о не менее ужасных созданиях, в которых мы постепенно узнаем истинного исполнителя подводного наказания Ионы. Исидор Севильский, например, причислил существо к рыбам и неожиданно сообщил о нем очень точные и любопытные сведения: «Киты (лат. ballaena – Прим. пер.) имеют огромные размеры и называются так, поскольку как бы выбрасывают фонтаны воды. Из всех морских обитателей только это животное способно создать таким образом громадные волны, а слово „бросать“ переводится на греческий язык как βάλλειν»[10]. Здесь, как и в книге пророка Иезекииля, мы сталкиваемся с мыслью о том, что появление кита или похожего на него морского змея связано с бушеванием воды. И судя по всему, это убеждение основано на рассказах моряков, напуганных приближением огромных неведомых животных, которые создают волны. Конечно, встречи с китообразными были абсолютно нормальным явлением в скандинавских океанах и морях, которые в то время были полны жизни и еще не опустели в результате интенсивного и неразумного рыболовства. Эти существа обитали на грани между реальностью и литературой, между страхом и завораживающим, призрачным мифом, очень популярным в Средние века.
Герман Мелвилл снова обратился к истории Ионы в 1851 году, когда опытное знание и научная культура уже провели прочную границу между классом рыб и инфраотрядом китообразных, а внутри него – между горбатыми и кашалотами. Но нам не важно, к какому классу относится это существо. Намного интереснее понаблюдать, как американскому писателю удается мастерски собрать воедино образы самых разных эпох: «На белый горб кита обрушил он всю ярость, всю ненависть, испытываемую родом человеческим со времен Адама; и бил в него раскаленным ядром своего сердца, словно грудь его была боевой мортирой»[11]. А затем еще точнее: «Белый Кит для меня – это стена, воздвигнутая прямо передо мною. Иной раз мне думается, что по ту сторону ничего нет. Но это неважно. С меня довольно его самого, он шлет мне вызов, в нем вижу я жестокую силу, подкрепленную непостижимой злобой. И вот эту непостижимую злобу я больше всего ненавижу; и был бы белый кит всего лишь орудием или самостоятельной силой, я все равно обрушил бы на него ненависть. Не говори мне о богохульстве, Старбек, я готов разить даже солнце, если оно оскорбит меня»[12].
1
Иона – один из малых пророков. Книга пророка Ионы входит в состав и Танаха, и христианской Библии. (Пророчество Ионы начинается с повествования о том, как Бог повелевает ему отправиться в Ниневию и призвать к покаянию грешный город. Иона же не захотел исполнить слово Господа и отправился в путешествие на корабле, за что понес наказание впоследствии. –
3
В одной из «Пяти Песен», не вошедших в состав поэмы «Неистовый Роланд», Ариосто обращается к мифу об Ионе, повествуя о приключениях Астольфа и Руджеро в чреве кита. Б. Дзандрино,
4
В первоначальной версии книги Карло Коллоди «Приключения Пиноккио», которая была опубликована частями в 1881–1883 гг., появляется не кит, а гигантская акула. Однако, в 1940 году именно киноверсия «Пиноккио», предложенная Уолтом Диснеем, превращает это животное в кита.
6
Насколько мне известно, в еврейской традиции не существует конкретного представления о dag gadol. Не исключено, что это существо имело некоторое родство с крокодилом, описанным пророком Иезекиилем: «…как чудовище (евр. крокодил) в морях, кидаешься в реках твоих, и мутишь ногами твоими воды, и попираешь потоки их» (Библия, Синодальный перевод, Иез. 32:2). В Талмуде, впрочем, есть несколько необычных комментариев к истории Ионы. Они неизвестны широкой публике, но стоят внимания читателя, поскольку очень реалистичны и точны. Например, Раши, крупнейший комментатор Талмуда и Торы, пишет: «…огромная рыба. Это был самец, и в его просторном чреве Иона мог стоять спокойно и даже не задуматься о молитве. Тогда Бог приказал самцу, и тот изверг Иону в пасть самки, чрево которой было полно зародышей, и было там тесно, и тогда взмолился Иона, как сказано: „И помолился Иона Господу Богу своему из чрева кита“» (Ион. 2:2). См. www.sefaria.org/sheets/267798.6?lang=en&with=all&lang2=en (рус. пер. https://bible.by/syn/32/2/
9
Например, в «Этимологиях» Исидора Севильского и в энциклопедии «О вселенной» Рабана Мавра.
10
И. Севильский «Этимологии, или Начала в 20 книгах», книга XII, глава VI, 7, под редакцией Анджело Валастро Канале, г. Турин, 2004 г., втор. издание, с. 65. Данный отрывок завораживает, несмотря на то, что данная этимология, как часто бывает у Исидора, – лишь плод фантазии писателя. На самом деле, по-гречески «кит» называется φάλλαινα (
11
Герман Мелвилл, «Моби Дик, или Белый кит», пер. с англ. И. Берштейн, 1987 г. с. 108, см. www.100bestbooks.ru