В течение всего фильма Феллини исследует также природу религиозного пыла: от первых кадров, в которых вертолеты поднимают огромную пластиковую фигуру Христа, до невинной лжи двоих ребятишек, утверждающих, будто бы они видели Деву Марию. С другими репортерами Рубини спешит к месту события, окруженному камерами и толпами верующих. Дети указывают то одно место, то другое, а двое калек — хромой и слепой — вместе с дедом малышей ходят за ними, пока на закате не падают от усталости.
В ряде горьковато-сладких эпизодов также рассказывается об отношениях Рубини с отцом. А интеллигенцию Феллини показывает на вечеринке, устроенной другом Рубини Штайнером, где присутствуют художники, поэты и философы. Несмотря на внешнее благополучие, Штайнер, у которого есть любящая семья, деньги, успех и талантливые друзья, страдает от той же скуки, что и Рубини. Он несчастен, но не может ни найти, ни понять причины своего несчастья. Позже Рубини возвращается к Штайнеру и обнаруживает, что тот застрелил своих детей и покончил с собой. Это выражение полного отчаяния, невозможность найти совершенство в любви толкает Рубини на край пропасти. Вместо того чтобы бросить журналистику и заняться настоящим писательским трудом, Рубини становится пошлым наемником, пьяным и опустившимся завсегдатаем вечеринок. Теперь Рубини — часть того мира, который он раньше лишь наблюдал со стороны. Фильм заканчивается дикой, ставшей теперь знаменитой оргией.
Фильм «Сладкая жизнь» был запрещен Римской католической церковью в странах, где католическая религия является доминирующей. Запреты по большей части были вызваны тем, что религия в картине подвергается критике, а вовсе не тем, что здесь присутствуют эротические сцены. В США фильм сыграл большую роль для изменения как системы рейтинга художественных фильмов, так и системы рейтингов Общества добродетельных католиков (ОДК). В начале 1960-х гг. в адрес Американской ассоциации художественных фильмов (ААХФ) было направлено множество обвинений в том, что Мюррей Шумах назвал «дешевыми фильмами, не демонстрирующими ничего, кроме голых тел». Обычно продюсеры не являлись членами ААХФ, поэтому картины не подавались на комиссию голливудским цензорам и показывались без их одобрения. Такие фильмы, как «Аморальный мистер Тис» Pacca Мейера, назывались nudies[28]. В основном они шли в ограниченном числе кинотеатров, что не мешало им приносить неплохую прибыль. В конце концов «артхаусные кинотеатры, специализировавшиеся на зарубежном кино, переключились на nudies». Увеличение количества таких фильмов и кинотеатров, демонстрирующих их, привело к большой волне цензуры, направленной против эротики в кино.
Продюсеры, прочно обосновавшиеся в Голливуде, чувствовали, что четкое соблюдение правил ААХФ не позволяет им орудовать на прибыльном рынке производства nudies. В то же самое время на американский рынок стали поступать иностранные фильмы, такие как «Сладкая жизнь», в основном имеющие статус «качественного кино». В них демонстрировалось гораздо больше обнаженных тел, чем позволяли стандарты ААХФ. Вместо того чтобы признать такие фильмы произведением искусства, голливудские продюсеры усматривали в них только «предлоги для демонстрации большего количества женской плоти и секса, чем смогла бы пропустить голливудская цензура». Картина «Сладкая жизнь» вызвала не менее противоречивую реакцию. Двадцать четвертого апреля 1961 г. обозреватель раздела кино журнала Box Office написал:
Независимо от того, назовут ли зрители фильм «Сладкая жизнь» шокирующим, грязным, эротическим или морализаторским, невозможно отрицать, что эта картина превосходна по техническим и художественным параметрам. Особенно поразительно внимание, которое уделено каждой, даже мельчайшей детали для достижения реализма. И, в равной степени, невозможно не признать противоречивости этой картины, и, конечно, она вызовет самые противоречивые оценки, когда ее увидят представители всех слоев населения. Редко — если это вообще когда-либо имело место — в фильмах удавалось отразить деградацию, отсутствие морали и искушенность с такой глубиной, как это сделал Феллини, показав аристократа, проститутку, гомосексуалиста, интеллигента и нимфоманку в серии сатирических сцен современной жизни. Картина снималась в Риме, однако эти события в равной степени могут произойти в любом большом городе.