Когда Советский Союз понял, что не получит той компенсации, на которую рассчитывал, взоры Сталина обратились на Берлин. Хотя для СССР это означало заключение ровно того же пакта с дьяволом, что и для Германии, и вышеупомянутая компенсация от Англии и Франции была для него гораздо выгоднее с точки зрения международной легитимности.
Никто не тешил себя иллюзиями в отношении миротворческой позиции Гитлера. И когда дело дошло до предметных переговоров с Германией, территории, интересовавшие Советский Союз, были вполне конкретно обозначены. Гитлер не относился к тем лидерам, которых сильно заботила судьба других стран и выполнение договоренностей. Он не рассматривал этот договор как обязательный для исполнения. Напомню, что подобные соглашения были подписаны Германией со странами Балтии и Польшей. И это его впоследствии совершенно не смущало. Таким образом, он абсолютно спокойно пошел навстречу Сталину. И Советский Союз сыграл в свою игру, конечно, одновременно выгодную и для Германии. Но сыграл он в нее четко, цинично, рационально, получив в результате желаемое.
До сих пор бытует миф о том, как после подписания пакта Молотова – Риббентропа Сталин торжественно заявил, что ему удалось обмануть Гитлера. Правда это или вымысел – неясно. Но если принимать во внимание исторические факты, то Сталин лишь получил то, что соответствовало цене, назначенной за определенную услугу – выполнение конкретных обязательств. Причем цена эта полностью Германию устраивала. Говорят, что именно пакт якобы открыл Гитлеру дорогу ко Второй мировой войне, однако не вызывает сомнений, что Германия ввязалась бы в войну и при отсутствии Договора о ненападении.
Здесь следует сделать оговорку о роли стран Балтии. Как бы там ни было, но из-за отсутствия собственной истории государственности определенный комплекс у стран-лимитрофов[2] существовал всегда. В этом случае историю нужно было создавать. Каким образом? Объявив Советский Союз оккупантом. Не желая замечать того, что решение о присоединении к Советскому Союзу было принято законно избранным парламентом и признано демократическими странами: США, Англией и Францией. Не учитывая того, что с СССР, в состав которого входили страны Балтии, в последующем заключались международные договоры, то есть законность вхождения Балтийских республик в Советский Союз не подвергалась сомнению. Причем речь здесь идет о свободном волеизъявлении на выборах, то есть о добровольном вхождении, а не захвате.
Многие наверняка зададутся вопросом: «Ну, хорошо, выборы прошли законно, вхождение было добровольным, но зачем потребовались тайные протоколы к пакту Молотова – Риббентропа? Это неспроста!»
Что же было в этих секретных протоколах? Текст самого договора (пакта Молотова – Риббентропа) был опубликован и в советских, и в германских, а затем и в других европейских газетах. В секретном протоколе устанавливались, можно сказать, зоны влияния Германии и Советского Союза. Вообще, о подобных соглашениях никто не информирует правительства зарубежных стран: все-таки это секретная договоренность. Протокол, естественно, существовал, и в этом нет ничего удивительного. То, что Сталин хотел получить Прибалтику, Западную Польшу, Западную Белоруссию и Бессарабию, не секрет.
Но заключение пакта само по себе не могло повлечь начало военных действий. Ведь война требует масштабной подготовки. А вот кадровые перестановки в армии – назначение генералов на командные посты, усиление штабов, переформирование их в полевые штабы и т. д. – как раз говорят о военных планах. И 26 августа 1939 года такое назначение германских военачальников произошло.
Таким образом, справедливо мнение К. А. Залесского, что факт заключения пакта Молотова – Риббентропа в принципе никак не сказался на начале войны. То есть Гитлер начал бы ее в любом случае. Причем с нападения на Польшу.
Однако реакция Великобритании и Франции стала неожиданностью для Гитлера, ведь Риббентроп уверял его, что эти страны войну не объявят. На это указывал и так называемый «синдром потерь», который испытывала Европа после окончания Первой мировой войны. Европейцев пугали возможные новые многомиллионные жертвы. Особенно ярко это проявилось во французском обществе, моральное состояние которого показывало, что Франция не готова нести такие же потери, как в Первой мировой войне, а значит, не готова и к широкомасштабным военным действиям.
2
То есть государств, образовывавшихся после 1917 года на территории, входившей в состав Российской империи.