Читать онлайн "50 книг с моей полки" - Капустин Дмитрий Федорович - RuLit

Француз, Иван Карамазов, с рефлексией Раскольникова

(«Падение»[356] А. Камю)

В первую очередь хотелось бы сказать, что пьеса «Падение» удивила…правда в негативной коннотации. Как же так, не мог я поверить своим эмоциям после прочтения, ведь это Альбер Камю. Мой Камю, которого я узнал в первую очередь, как философа, только потом в качестве литератора, моя любовь к нему родилась с первых строк его «Мифа о Сизифе»: «Есть лишь один поистине серьезный философский вопрос – вопрос о самоубийстве»[357]. И я воскликнул: «Вот он великий философ, продолжатель картезианской мысли!». Как поражали его герои Мерсо в «Постороннем»[358] или Йозев К. в «Процессе»[359], своей самобытностью, со своим собственным пониманием абсурда и существования. Его «Бунтующий человек» объяснил мне простыми словами, силу творческого акта и его потенцию. Правда, раньше мне это заложил в голову К. Маркс, но с гораздо большими трудностями, но без категории абсурда, хотя она очень важна. К. Маркс – истинный гуманист, несмотря на то, что его учению приписывают различные злодеяния. Камю же оставался в пессимистической уверенности, что, несмотря на положительную роль бунта в истории, окончательно победить зло невозможно, такой взгляд, лично мне ближе. А его Нобелевская речь: «Любой художник обязан сегодня плыть на галере современности. Он должен смириться с этим, даже если считает, что это судно насквозь пропахло сельдью, что на нем чересчур много надсмотрщиков и что вдобавок оно взяло неверный курс. Мы находимся в открытом море. И художник наравне с другими обязан сидеть за веслами, стараясь, насколько это возможно, не умереть, то есть продолжать жить и творить»[360]. Одним словом великий философ и писатель, но, возвращаюсь к его пьесе «Падение» (единственному произведению, которое стало абсолютно не моим во всем разнообразии литературно-философского наследия Альбера Камю).

Пьеса «Падение» – это компиляция над творчеством Ф. М. Достоевского. Ни для кого не секрет, что Камю, очень уважал творчество великого русского писателя. Он ставил спектакль «Бесы», в молодости, даже играл Ивана Карамазова. Для писателя такой величины, абсолютно понятен его интерес к Достоевскому, тем более что Достоевский, если рассматривать его литературное наследие с точки зрения философии – настоящий философ, причем сторонник религиозного экзистенциализма (только Достоевский об этом не мог догадываться в свое время☺). Приступим.

Главный герой пьесы – Жан Батист Кламанс, он судья на покаянии, точнее «приставка», к весьма понятной профессии судья, раскрывается в конце произведения. Жан – так называемый Иван Карамазов, так как все размышления главного героя странным образом походят на легенду о Великом Инквизиторе, описанную Достоевским. Посудите сами: «Я хорошо знаю, что нельзя обойтись без господства и рабства. Каждому человеку рабы нужны как воздух. Ведь приказывать так же необходимо, как дышать. Вы согласны со мной? Даже самому обездоленному случается приказывать»[361]. У Достоевского: «Никакая наука не даст им хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: «Лучше поработите нас, но накормите нас»»[362]. Рабство необходимо – это уклад жизни человека, он принесет свою свободу господину, а уже в обществе классы распределяют эти роли между собой и так далее и далее, до самого немощного, так рассуждает Иван Карамазов. Жан говорит: «У человека, стоящего на последней ступени социальной иерархии, имеется супружеская или родительская власть. А если он холост, то может приказывать своей собаке»[363]. Жан не верит в Бога, он не боится «Страшного суда», так как он утверждает, что сам этот великий суд уже здесь, на земле. Но говорит он это от противного, он судья, но на покаянии, он хочет услышать контраргументы от своего спутника, в нем еще теплиться надежда. Иван Карамазов, обращаясь к Алеше: «Братишка ты мой, не тебя я хочу развратить и сдвинуть с твоего устоя, я, может быть, себя хотел бы исцелить тобою, – улыбнулся вдруг Иван, совсем, как маленький кроткий мальчик. Никогда еще Алеша не видал у него такой улыбки»[364].

Место действия пьесы – Амстердам, как всем известно – город побратим Санкт-Петербурга. Санкт-Петербург – главный герой романов Достоевского, мрачный, серый, тяжелый, но не всегда. Герой Камю Жан, получает удовольствия от прогулок по ночному городу: «Люблю вечерами ходить по городу и чувствовать, как меня согревает джин. Я хожу целые ночи, мечтаю или без конца разговариваю сам с собой»[365]. Для Жана Амстердам прекрасен, он упивается им, здесь Камю играет на противопоставлении с мрачным Петербургом (хотя в повести «Белые ночи»[366] Достоевского, главный герой упивается городом, именно в жизнеутверждающей манере). Жан противопоставляется Раскольникову, который кружит по этим мрачным дворам колодцам, борясь с подступающем безумием, которое настигает его в комнате (лихорадка), кстати, лихорадка настигает и Жана в конце пьесы. Раскольников – преступник, рефлексирующий над своим деянием, ставит себе вопрос: «Тварь я дрожащая или права имею», как оказывается и Жан – преступник, он осознано взял на хранение украденную картину «Неподкупные судьи» Ван Эйка[367]. А для чего это делает Жан, потому что он преступник, который задает себе вопрос и отвечает на него: «Раз мы не можем осуждать других без того, чтобы тотчас же не осудить самих себя, нужно сначала обвинить себя, и тогда получишь право осуждать других»[368]. Ведь «Чем больше я обвиняю себя, тем больше имею право осуждать вас»[369]. Ему необходимо это признание, необходимо покаяние перед «Другим». Ведь даже на картине, которую он хранит, изображены судьи, которые верхом на конях едут поклониться святому агнцу. Нет уже неподкупных судей и нет агнца, но надежда ведь есть. А к кому, в сущности, он обращается на протяжении всей пьесы, как оказалось его собеседник тоже адвокат, но не произносит ни одного слова. Возможно это просто двойник, а смех, постоянно преследующий Жана, который раздается из-за его спины? Двойник – это так же излюбленная тема произведений Ф. М. Достоевского. Ну а сам случай, падения с моста женщины, мимо которой прошел Жан и не помог ей. Он ждал, что будет еще шанс, второй, но нет, проходит мимо. Как у Достоевского «Сон смешного человека»[370], в котором ГГ проходит мимо девочки, просившей о помощи. Они оба проходят мимо, не осознавая, что возможно пройдя мимо раз, теряешь себя на всю жизнь…