Глава I.
Православное учение об усвоении каждым человеком спасения, совершённого Иисусом Христом.
I.
Значение учения о «спасении» в общей системе православного богословия. — Основоположительное значение этого учения для богословского раскрытия, в частности, православного учения о сущности и смысле «аскетизма». — Значение и связь понятий: «спасение», «вечная жизнь», «царство небесное». — Богообщение, как высшая цель и верховное благо человека, по святоотеческому учению. — Уподобление Богу – «святость», как необходимое условие богообщения. — Утрата человеком истинной «жизни», вследствие потери богообщения и святости. — «Смерть» физическая и духовная, – как следствие удаления человека от истинной «жизни». — Зло в человеке не возобладало окончательно, и потому он мог быть избавлен от вечной смерти и возвращен к истинной «жизни».
Учение о сущности и условиях «спасения» человека, представляя собой основной пункт, наиболее важное, центральное содержание всего божественного откровения, священного писания обоих заветов, а потому – естественно – и христианского богословия, в то же время отражает в своем подробном раскрытии специфические особенности, конфессиональные оттенки главнейших христианских исповеданий. Конфессиональная окраска богословствования этих последних обнаруживается именно в этом пункте наиболее выпукло, рельефно, характерно [78].
Таким образом, учение о «спасении» человека, будучи центральным пунктом богословия догматического, оказывается исходным началом богословской этики, тем основанием, на котором зиждется все православное нравоучение во всех своих существенных пунктах и которым оно определяется в своих наиболее важных особенностях.
Равным образом и православный аскетизм, не только в своем теоретическом, богословско–философском раскрытии, но и в своем жизненно–практическом осуществлении, в своих конкретных исторических формах и проявлениях, своими корнями всецело вырастает из православного же понимания спасения, всецело обязан стремлению именно ко спасению [79]. Следовательно, здесь мы находим связь теснейшую, внутреннюю, органическую, так что нельзя понять аскетизм с его теоретической и практической стороны, без предварительного, – по возможности точного и обстоятельного, – раскрытия смысла православного учения о «спасении».
* * *
Учение о «спасении» міра и человека служит основным содержанием всего Божественного Откровения. Так, обетование о спасении служило сердцевиною всего Ветхого Завета, его жизненным нервом, одушевляющим началом, исходным пунктом и вместе телеологическим моментом; это обетование служило «корнем для народа Божия, без которого не мыслим народ Божий» [80], без которого его история теряет всякий смысл и значение. К сему–то «спасению» относились «изыскания и исследования пророков», по слову Апостола [81]. Что же касается Откровения Новозаветного, то оно имеет своим центральным пунктом спасение человека, как факт уже по существу совершившийся, как обетование исполнившееся, как силу, реально и полножизненно начавшую действовать в человеческой истории с того момента, как «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» [82] естество человеческое. Дело спасения человека, по своему существу, в своем коренном, центральном моменте, было собственно делом восстановления богочеловеческого союза.
Спасение человека предполагает, таким образом, нарушение этого союза, погибель человека.
Само по себе «спасение» – отвлеченное понятие, получающее свой конкретный смысл от дополняющего определения, отвечающего на вопрос: от чего? Русское слово «спасение» соответствует греческому σωτηρία, от глагола σώζω. Последний, в свою очередь, одного корня с прилагательным σῶς (σάος) [83] [84], означающим собственно здоровый (лат. sanus). Σωτηρία, следовательно, означает собственно «оздоровление», в смысле освобождения от болезни, порчи.
И, действительно, в Новом Завете σώζειν и σωτηρία означают прежде всего избавление от опасности, смерти, болезни, а в положительном смысле – возвращение целости, крепости, здоровья [85]. В страдательной форме σώζω переводится на русский язык именно «выздороветь» [86], стать здоровым [87], получить исцеление [88]. Указанное значение понятия σωτηρία, очень характерное и существенно важное, однако далеко не полно и не выражает собою собственно специфически христианского момента. Христианство, имея своим содержанием прежде всего и преимущественно духовную, божественную жизнь, и понятие σωτηρία берет в специальном смысле христианского избавления от а) духовной смерти, б) погибели, в) вечного осуждения (или «гнева Божия») и, наконец, преимущественно, главным образом – в смысле избавления собственно г) от греха, как коренной причины всех этих бедствий [89].
78
В этом случае в высшей степени знаменательно и интересно для нас согласие в суждении о данном предмете богословия православного и протестантского. Так, преосв.
79
Памятники православного аскетизма констатируют, напр., что поступление в монастырь вызывалось единственно желанием спастись. См., напр. Hist. Laus. с. LXX, col. 1177В; Apophth. Patr. col. 172D, § 7; Антоний В., пребывая в пустыне, взывал: «Господи, хочу спастись (θέλω σωθῆναι), а помыслы не дают мне»… (Apophth.; col. 76 АВ, § 1; cp. Vеrba Sеn. VII, I. col. 893AB; cp. Apophth., § 3, col. 76C, § 5, col. 77A). Вот почему от опытных подвижников желали иноки прежде всего – и даже исключительно – узнать, как спастись. Так братия спрашивали у Антония В., как спастись (πῶς σωθῶμεν). Apophth., col. 81 B, § 19; cp. ibid., col. 84D, § 27; этот вопрос вообще был самым обычным и естественным в устах иноков (dic mihi sеrmonеm, quo salvus fiam). Vеrba Sеn. X, 19, col. 915D; cp. Древний Патерик § 23, стр. 195. Данное обстоятельство выражено в памятниках настолько выпукло, что его не затрудняется констатировать даже
83
Встречающееся также в формах σόος (Гомер, Геродот), σῶος (σώιος) (Геродот, Фукидид, Ксенофонт, Демосфен, Плутарх).
84
σαος из tva–v–os; tvа = древнеиндийскому tuvi – сильный, могучий и находится в созвучии с tvo, tеva – быть сильным, σῶκος.
85
Так, ученики Господа, во время волнения на озере, угрожавшего им смертью от потопления, взывали Ему: «Господи, спаси нас: погибаем» (σῶσον ἡμᾶς, ἀτολλύμεθα). Μф. VIII, 25, ср. ibid. XIV, 30; Деян. Апост. XXVII, 20, 31, 43, 44; ХХVIII, 1, 4; ср. Мрк. V, 23, 28; Лук. VIII, 50. Распятому Христу говорили: «спаси Себя Самого» (σῶσον σεαυτόν) Мф. XXVII, 40. «Других спасал, а Себя не может спасти» (ἄλλους ἔσωσεν, ἑαυτὸν οὐ δύναται σῶσαι). ibid, ст. 42; cp. Мрк. XV, 30–31; Лук. ХХІII, 35, 37, 39; Иоан. XII, 27; Евр. V, 7 (σώζειν ἐκ θανάτου). Особенно характерно выражение: «Ной приготовил ковчег для спасения дома своего» (εἰς σωτηρίαν τοῦ οἴκου αὑτοῦ) Евр. XI, 7. Под «спасением» разумеется далее дарование
86
Женщина, страдавшая кровотечением, говорит: «если только прикоснусь к одежде Его, выздоровею» (σωθήσομαι; – слав. «спасена буду» – Мф. XI, 21).
87
О той же самой женщине говорится, что она «с того часа стала здорова» (ἐσώθη – «спасена бысть»).
88
Бесноватый «исцелился» (ἐσώθη – «спасеся») – Лук. VIII, 36, – ср. Деян. IV, 9: человек немощный «был исцелен» σέσωσται – слав. «спасеся»).
89
а) Иак. V, 20: «обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти» (σώσει ψυχὴν ἐκ θανάτου) и покроет множество грехов; б) Мф. XVIII, 2, XVI, 25; Мрк. XIII, 35; Лук. IX, 24, 56; Лук. XIX, 10; Иуд. 5; Филипп. I, 28; 1 Кор. I, 18; 2 Кор. II, 15; 2 Фесс. II, 10; в) Иоанн. III, 17; XII, 47; Мрк. ХVI, 16; 1 Кор. V, 5; 1 Петр. IV, 18; Римл. V, 9; 1 Фесс. V, 9; г) Мф. I, 21: «Он спасет людей Своих от грехов их» (αὐτὸς σώσει … ἀπὸ τῶν ἁμαρτιῶν αὐτῶν); Лук. I, 77: цель служения Предтечи, – «дать уразуметь народу Его (Господа) спасение в прощении грехов их» (τοῦ δοῦναι γνῶσιν σωτηρίας τῷ λαῷ αὐτοῦ ἐν ἀφέσει ἀμαρτιῶν αῦτών); Лук. VII, 50; Деян. V, 31; Иак, IV, 12.