Диапазон высот поражаемых целей – 0,5-35 км
Максимальная скорость поражаемой цели – 4300 км/ч
Максимальная дальность автоматического сопровождения целей – 105 км
В 1980 году была развернута и принята в эксплуатацию АСУ «Кварц-1» (44М-6) 1-й армии ПВО (ОН). Начаты проверки ее работоспособности и эффективности полетами реальной авиации. С 1981 г. система «Кварц-1» (44М-6) 1-й армии ПВО (ОН) поставлена на боевое дежурство. В каждом корпусе ПВО (ОН) 1-й армии ПВО (ОН) было создано сплошное радиолокационное поле с высот 100 метров до 40 000 метров. Радиолокационная телекодовая информация о воздушных целях от радиотехнических батальонов и рот передавалась на КП зенитных ракетных полков С-25, корпусов и армии по проводным каналам связи. В режиме «живучести» эта информация передавалась по радиорелейным каналам связи с помощью станций 5Я62 (5Я63) «Циклоида».
Кроме того, в режиме «живучести» при выходе из строя КП радиотехнического батальона секторной группировки информация о воздушных целях на КП корпуса ПВО (ОН) поступала от КП своих зенитных ракетных полков, а также радиотехнических батальонов соседних корпусов ПВО (ОН) (секторных группировок). При выходе из строя КП корпуса ПВО (ОН) управление зенитными ракетными полками С-25 и зрдн С-125 принимали соседние корпуса ПВО (ОН). АСУ «Кварц-1» существенно повышала боевые возможности огневых средств 1-й армии ПВО (ОН), позволяла командующему армией (командирам корпусов ПВО армии) более оперативно принимать решение на организацию и ведение боевых действий. Надо отметить, что сам КП 1-й армии ПВО (ОН) по-прежнему управлял боевыми действиями корпусов ПВО (ОН) в неавтоматизированном режиме.[407]
Вспоминает майор Олег Николаевич Летуновский, ветеран в/ч 92598:
«После всех модернизаций нижнюю границу зоны поражения снизили даже до 300 метров. Но вот мы, наша станция, видели и на высоте 50 метров. Потому что расположение станции в Подвязново из-за рельефа местности такое. Это на учениях мы видели, а там самолёты летали с Клина, с Калинина. Постоянно были учения с реальной авиацией. Самые большие – это 1977 год, когда проверял нас министр обороны, он приезжал. В основном проверяли полк в Княжево, а мы только как соседи. И вот тогда на нас двести с лишним самолётов шло. Не одновременно, а за все учения. Должны были на Княжево лететь, а они полетели через нашу зону. Это реальные самолёты были. У нас на каждом индикаторе стоял фотоаппарат для фотоконтроля. И надо было индикаторы фотографировать: первый снимок – как цель появилась, второй – как захватил цель, третий – как произвёл запуск, и поражение цели. Всего четыре фотографии. И вот мы сидели две ночи, печатали там эти фотографии, что нащёлкали».
По С-25 модернизация 4-го этапа, как и С-75, проходила также в основном силами КБ "Кунцево". От "Алмаза" основную работу сделала Ольга Александровна Гридина. Она возглавляла КИМС-25 – комплексный полунатурный имитационный моделирующий стенд. На нём отрабатывались алгоритмы наведения ракет в системе С-25. В составе стенда было несколько шкафов аппаратуры (приёмники, координатка, блок выработки команд, синхронизатор, тренажер) и несколько аналоговых вычислительных машин, которые подыгрывали за цель и за ракету. Именно за счёт разработанных Гридиной новых алгоритмов и был получен положительный эффект. Будучи в предпенсионном возрасте, она часто летала на полигон в Кап. Яр, где на 33-й площадке располагался опытный (4-х канальный) образец Б-200, на котором и отрабатывались все изменения. А 20-ти канальная станция на 50-й площадке использовалась для стрельб подмосковных полков. В 1982 году С-25 после 4-ой модернизации была принята на вооружение.[408]
Из-за отсутствия С-300 в установленные сроки продолжились попытки модернизации "старых" систем. Примерно в 1978 году появился эскизный проект по модернизации С-125. Большую часть аппаратуры комплекса, которая изначально была аналоговой, предполагалось заменить на цифру, используя конструктивные и технологические решения С-300. Ракета получала новый, более плотный пороховой заряд в стартовом и маршевом двигателях. Всё это позволяло увеличить дальнюю границу зоны поражения до 42 км. Это при том, что принимаемая в это время на вооружение С-300П с ракетой 5В55К имела дальность 45 км, а стоимость одного канала в несколько раз дороже, чем у модернизированного С-125. Дальше опытное производство изготовило ячейки и блоки, началась их настройка и через год можно было бы приступать к полигонным испытаниям. Но к концу 1979-го года работы стали замедляться, а затем и вовсе были прекращены. По словам имевших к этому отношение специалистов, оказалось, что Б. В. Бункин запретил эти работы. Предлогом для этого было то, что нужно было наращивать объёмы производства только что принятой на вооружение С-300П, в том числе за счёт свертывания производства других систем. Военные, которые очень хотели эту модернизацию, во главе с генералом Сидоровым пошли к Бункину, чтобы он, как Генеральный конструктор, разрешил делать модернизированную С-125 "Печору" хотя бы для поставок на экспорт. Но Бункин всё отвергал под предлогом занятия мощностей. Ему доложили, что необходимое количество производимых для модернизации С-125 цифровых блоков (из расчёта 20 комплексов в год) составит всего 1 % от производства блоков для С-300. Но Бункин всё говорил: "Нет", а военные всё просили продолжить модернизацию. Наконец Бункин, по словам очевидца, снял пиджак, бросил его на пол и начал топтать его ногами с криком: "Кто здесь Генеральный конструктор?!" Ему военные отвечают: "Вы, конечно, Борис Васильевич!» "Ну тогда пока Я Генеральный конструктор, модернизации С-125 не будет!" На том и расстались.[409]
407
Небесный щит центральной России – часть III http://www.vko.ru/voennoe-stroitelstvo/nebesnyy-shchit-centralnoy-rossii-chast-iii