Вследствие такого раздвоения реальности в миропонимании обывателя в казалось бы вполне демократических по критериям либералов обществах непрестанно нарастает доля тех, кто аполитичен и не участвует в выборных процедурах буржуазно-либеральной демократии.
«Согласно данным Pew Research, в Германии за последние 16-17 лет интерес к политическим новостям упал с 38 % до 24 %. Аналогичные явления наблюдаются и в других странах Западной Европы и в США. Наиболее существенное падение интереса к политической жизни наблюдается или у молодых людей (сравнительно с такими же молодыми людьми, скажем, 25 лет назад), или среди малообразованных и, соответственно, малообеспеченных слоев населения. Кроме того, в спектре новостей о политической жизни и о самих политиках наблюдается также вполне заметный рост негативной информации о кандидатах и политических деятелях. Это, безусловно, связано еще и с ощущением профанации политики. Так, еще в 1970-х годах опросы показывали, что в европейских странах бытовало мнение, что для того, чтобы стать, к примеру, членом парламента, надо обладать какими-то специальными знаниями, способностями и вообще чем-то отличаться от "обыкновенного" человека. Но в наше время подобные мнения не распространены, скорее наоборот,— предполагается, что успеха в политике добиваются какие-то исключительно ловкие и беспринципные люди».
И такая тенденция не ведёт в некое хотя и неведомое, но прекрасное будущее, поскольку если толпа не видит в буржуазно-либеральной демократии гаранта своего благополучия и склонна полагаться на чужое мнение и даже может соглашаться с ним, заведомо зная, что оно несостоятельно, то это создаёт предпосылки к уничтожению буржуазно-либеральной демократии и становлению дикторского режима.
«Может проявляться и более радикальное поведение, связанное не просто с игнорированием непонятной и чуждой реальности, а, к примеру, с отрицанием ее или даже желанием ее изменить, подчас насильственными средствами.
И все бы было сравнительно просто, если бы не два уже упомянутых обстоятельства: "разделяемая реальность", то есть желание совпадать со значимым большинством окружения, со своей референтной группой, и массовые сетевые коммуникации, в которых хозяином стал сам потребитель, он же и распространитель информации. В результате появляется шанс на создание совершенно химерических образований. (…)
Мы видим, что всякие новые коммуникативные возможности используются одними для манипуляции другими, для подавления инакомыслия, укрепления власти самых чудовищных режимов. Без радио не был бы возможен фашизм, телевидение, хоть и ограниченное, прекрасно работает в Северной Корее, а одно из самых чудовищных образований нашего времени ИГ можно считать одним из пионеров в использовании современных коммуникаций, в том числе в форме изощренной вирусной рекламы».
В целях профилактирования кошмара диктаторского манипулирования толпой в условиях утраты либералами Запада глобальной монополии на формирование миропонимания (менталитета) толпы делается вывод:
«Обществу просто необходима профессия, представители которой предлагали бы людям цельную, понятную картину мира».
Такими профессионалами, по мнению А. Быстрицкого, должны стать журналисты:
«Вартан Григорян считает, что такой профессией должна стать журналистская деятельность, поскольку в настоящий момент нет какой-либо другой профессии, которая могла бы справиться с этой задачей. В нашем светском обществе мало кто верит проповедям священников, библиотекари заменены "Википедией", а к тому моменту, когда новоиспеченные учителя покидают свои альма-матер, их образование, их знания уже и не очень-то актуальны. Так какая же профессия способна взять под свою ответственность формирование нашего мировоззрения? Он утверждает, что это должна быть журналистская деятельность.
Современный журналист в более или менее рыночных медиа живет в трех координатах: достоверность[13], значимость[14], оценочность. А это значит, что он вольно или невольно следует общему мейнстриму.
Я далек от иллюзий по поводу легкости превращения журналистики в просвещающую силу современности, в силу хотя бы необходимости следования рыночным механизмам, в том числе и потворства аудитории, которая страшно придирчива и живет в мире своих многократно мультиплицируемых иллюзий. Но с другой стороны, демократия и свобода — вовсе не результат усилий большинства. К свободе приводили не восстания рабов, хотя они и играли определенную роль, а целенаправленные усилия меньшинства, уверенного в необходимости установления определенного порядка вещей, в том числе и в интересах пресловутого большинства.
Иначе, похоже, нас ждет власть электронной толпы, и не важно будет ли эта толпа против абортов или же за так или иначе понимаемые исламские ценности. Важно то, что толпа и иллюзия демократии, поддерживаемой толпой, — верный путь к тоталитаризму и отмене всех свобод».
Статья, фрагменты из которой мы привели, — образчик либерального дебилизма[15] и цинизма. Чего в этом коктейле из дебилизма и цинизма больше, каждый пусть решает сам. Тем не менее, если быть внимательным к мелочам, то в начале может сложиться впечатление, что автор обеспокоен перспективой краха реальной демократии, якобы существующей в Западной либеральной цивилизации «прав и свобод человека», но в конце статьи он говорит уже об «иллюзии демократии, поддерживаемой толпой», перспективой краха которой он в действительности и обеспокоен[16].
Из этого обстоятельства проистекает незатейливый вопрос к либералам: А реальную демократию вы строить не пробовали?
Но чтобы построить реальную демократию, надо иметь жизненно состоятельный ответ на вопрос: В чём суть реальной демократии и в чём суть иллюзорной?
Ответ на последний вопрос действительно связан с темой, затронутой А. Быстрицким.
Реальная демократия предполагает не только компетентность в проблематике политики подавляющего большинства членов общества, которое не может быть аполитичным, но и ответственность этого подавляющего большинства как за свои ошибки, так и за ошибки лиц, уполномоченных обществом властвовать в результате осуществления тех или иных демократических процедур.
Если оставить в стороне вопрос о совестливости, полагая его решённым в том смысле, что человек состоявшийся это — воля, подчинённая диктатуре совести, то остается вопрос о компетентности этого большинства в непрестанно текущей политической проблематике.
Если соотноситься с моделью формирования этой компетентности, описываемой А. Быстрицким, то в обществе есть некое сообщество, функция которого — вырабатывать стандарт миропонимания и внедрять этот стандарт в психику подавляющего большинства членов общества. Последнее обстоятельство подразумевает наличие неких технологий внедрения стандарта. Т.е. задача поддержания реальной или иллюзорной компетентности — двухэтапная: на первом этапе кто-то должен выработать стандарт компетентности и технологии его внедрения; на втором этапе стандарт должен внедряться посредством технологий.
Если соотноситься с тем, кто по версии А. Быстрицкого был носителем технологий внедрения стандарта компетентности в психику большинства членов общества в разные эпохи, то последовательность такая: сначала священнослужители, потом с началом эпохи светских культур эта миссия перешла к библиотекарям, учителям, профессорско-преподавательскому составу вузов. Но о том, что журналисты в прошлом уже выполняли эту функцию, А. Быстрицкий почему-то умолчал, хотя прессу стали характеризовать именно как «четвёртую власть»[17] ещё в XIX в.
13
Это неправда: факты могут быть и выдуманы и искажены — это вопрос социального заказа, на который работает журналист или то или иное СМИ.
14
Значимость придаётся публикатором, не является объективным фактором: поэтому СМИ могут событиями, влекущим за собой последствия, затрагивающие всё общество, не придавать никакого значения и игнорировать их, и возводить в ранг общезначимых событий события-пустышки или выдумки, не оказывающие на жизнь сколь-нибудь ощутимого воздействия.
15
«Дебилы, б…» © С.В. Лавров, 11.08.2015. «Дебилизм — слабоумие в лёгкой форме». Термин считается устаревшим. Симптоматику см. по ссылке: http://psyplaneta.ru/umstvennaya-otstalost/lyogkaya-umstvennaya-otstalost-u-vzroslyx/. О распространённости его в обществе и во власти — судите сами по качеству жизни.
16
Т.е. либерализм — действительно враг свободы, и это подтверждается практически тем, что работа ВП СССР «Либерализм враг свободы» либеральными юристами внесена в Федеральный список экстремистских материалов. Решение Хостинского районного суда г. Сочи Краснодарского края от 18.02.2015. В Федеральном списке экстремистских материалов № 2772 по состоянию на 23 января 2016 г.
17
Первые три вида власти в либеральной модели системы разделения властей — законодательная, исполнительная, судебная.