Где еще он мог обрести столь пронзительное и беспощадное отрезвление?
Где еще он мог осознать суть трезвости, которой так дорожил?
Это всего лишь догадки.
В земли лосцев Цюй Юань пришел босым и растрепанным, облаченным в платье из цветов и трав, он пил росу и вкушал хризантемы, взывал к бурям и ветрам, беседовал с солнцем и луной, спал в одной постели с птицами и сверчками – скорее всего, к тому времени он уже повредился рассудком. Он протрезвел (как понимал это слово сам, как понимают его составители «Толкового словаря»), и сделался совершенно тверёзым (как понимают это слово в Мацяо).
Своим прыжком в реку он соединил два противоположных значения иероглифа син: невежество и мудрость, ад и рай, укорененное в материи мгновение и бестелесную вечность.
Едва ли лосцам была понятна беззаветная преданность опального сановника своему государю, но они нашли бывшего врага поверженным и сжалились над ним – с тех пор появилась традиция пятого числа пятого лунного месяца спускать на воду драконовы лодки[32]. Люди бросали в воду цзунцзы, чтобы рыбы глотали рис и не трогали тело Цюй Юаня. Они стучали в гонги и били в барабаны, чтобы разбудить поэта, уснувшего на дне реки. Они кричали до хрипоты, призывая его душу, на их шеях вздувались жилы, глаза лезли из орбит, голоса срывались, по спинам струился пот. Их зов долетал до самого неба, заглушая вековечную вражду к чусцам, только ради того, чтобы спасти одного незнакомого поэта.
Первое упоминание об этом обычае встречается в трактате «Описания годового календаря празднеств и обрядов в Цзинчу», составленном лянским Цзун Линем[33]. В более ранних источниках нет никаких упоминаний о связи Праздника начала лета с почитанием памяти Цюй Юаня. На самом деле в южных землях еще в глубокой древности была распространена традиция сплавляться по реке на драконовых лодках, чтобы принести жертву духам, и никакого отношения к Цюй Юаню эта традиция не имела. Очень может быть, что два сюжета соединились в один не без помощи книжников – они создали этот исторический вымысел и ради Цюй Юаня, и ради себя самих. Каждый год Праздник начала лета отмечается со всё большим размахом, суля ученым мученикам наградой вечную славу, даруя им надежду и утешение.
Цюй Юань не дожил до своей славы, и не всякому Цюй Юаню суждено до нее дожить. Напротив, употребление мацяоского слова «тверёзый» открывает нам иной взгляд на ту же самую смерть, показывает, с какой неприязнью предки местных жителей смотрели на чужую культуру, на политику сильного соседа, скрывает в себе противоположный взгляд на известные нам события, столь свойственный побежденным. «Тверёзый» в значении «глупый» или «бестолковый», словно окаменелость, свидетельствует об особом историческом и мыслительном пути, которому все это время следовали лосцы.
△ Спя́щий
△ 觉
В Мацяо этот иероглиф произносится цё в восходящем тоне и имеет значение «умный» (антоним прилагательному «тверёзый»).
Однако в нормативном китайском языке иероглиф «спящий» во втором значении служит синонимом прилагательным «вялый», «медлительный» и «тугодумный» (см., например, выражение «спящая головушка»).
«Трезвый» и «спящий» – антонимы. Но в Мацяо их значения прямо противоположны тем, что зафиксированы в словарях нормативного языка. Пока антонимы из этой пары обрастали дополнительными смыслами, основные их значения успели поменяться местами: в понимании мацяосцев трезвость равнозначна глупости, а сонность – уму. Поначалу привыкнуть к такому перевертышу бывает непросто.
Следует признать, что наши взгляды на то, что считать умом, а что – глупостью, зачастую разнятся. Стало быть, придется допустить, что у мацяосцев есть полное право исходить в этом вопросе из собственного опыта и совершенно по-своему толковать иероглифы «трезвый» и «спящий». Взять, к примеру, Ма Мина: можно сокрушаться, как сильно он опустился, смеяться над его собачьей жизнью, над его глупостью, косностью, несуразностью и упрямством. Но сам Ма Мин скажет, что дни его полны радости, свободы и простоты, что временами ему завидуют сами небожители. А череда горьких спектаклей под названиями «большой скачок», «борьба с правыми» и «культурная революция» только подтвердила его правоту. Пока ум был предметом насмешек, пока рвение и пылкость порождали новые и новые преступления, Ма Мин наблюдал за всем со стороны и, по крайней мере, остался чист, на его руках нет крови. Он спит под открытым небом и питается росой, но по крепости здоровья многим из нас даст сто очков вперед.
32
Пятого числа пятого лунного месяца в Китае традиционно отмечается Праздник начала лета, в этот день принято устраивать гонки на драконовых лодках, есть цзунцзы (клейкий рис, завернутый в листья тростника или бамбука). Народные поверья связывают этот праздник с почитанием памяти Цюй Юаня.
33
«Описания годового календаря празднеств и обрядов в Цзинчу» – подробное описание праздников и календарных обычаев, распространенных на территориях бывшего княжества Чу. Составлено в середине VI века.