Бежать было некуда, и мы без лишних разговоров скинулись по пять фэней и отправили Черного Барича платить за переправу. Старик даже отсчитал нам сдачу, издалека я видел, как он что-то выговаривает Баричу, широко разевая рот. Скорее всего, лодочник бранился, но в налетевшем порыве ветра я не расслышал ни слова.
Больше я того старика не встречал. Скоро до Мацяо докатилась кампания по выявлению скрытых контрреволюционеров, и все силы начальства были брошены на поиски нашего пистолета. Пистолет попал к нам еще в городе, мы изъяли его при обыске во имя «великой пролетарской культурной революции», патроны давно расстреляли, но выбрасывать его не хотелось, и пистолет тайком поехал с нами в деревню. Когда началась кампания, мы испугались, что рано или поздно попадем под обвинение, и во время очередной переправы Черный Барич выбросил пистолет в реку, а мы пообещали друг другу до конца жизни держать случившееся в тайне. Не знаю, кто рассказал начальству о нашем пистолете. И почему мы были такими наивными: решили, что выбросим пистолет и разом снимем с себя все подозрения. Мы не знали, что начальству потребуется во что бы то ни стало изъять у нас этот пистолет, без него дело было невозможно закрыть – наоборот, наверху подозревали, что мы продолжаем прятать оружие, преследуя свои тайные цели. Таскаясь на бесконечные допросы и разбирательства, мы кое-как дождались зимы, когда вода в реке Ло отступила, обнажив широкие песчаные отмели. Мы взяли грабли, пришли на то место, где должен был лежать пистолет, и принялись сантиметр за сантиметром пропахивать русло, мечтая достать из песка доказательство нашей невиновности. Мы искали пистолет целых пять дней, мы изрыли граблями все русло, под ледяным ветром мы вспахали без малого десять тысяч цинов[6] целины для народной коммуны, но так и не услышали заветного лязга под граблями.
Пистолет был такой тяжелый, что его не могло унести течением, ни одной рыбе было не под силу его проглотить, и едва ли кто-то до нас успел выудить его со дна. Оставалось гадать, куда он подевался.
У меня есть только одно объяснение: эта чужая река по какой-то неясной причине вздумала упечь нас за решетку.
Лишь тогда мы поняли, как много тайн скрывает река Ло, и тогда же впервые как следует на нее посмотрели. Облаченная в доспехи из первого снега, она слепила глаза белыми бликами, словно застывшая вспышка молнии. Цепочка неглубоких следов на отмели вспугнула чаек, и они беспокойно закружили над рекой, то теряясь из виду и соскальзывая в льдистую белизну, то снова появляясь перед глазами там, где я совсем не ожидал их увидеть, прошивая белыми стежками узкую ленту темно-зеленой воды. Из моих глаз, обожженных светом застывшей молнии, сами собой покатились слезы.
Переправа стояла пустой. Вместо знакомого нам старика там дежурил лодочник помоложе, он опустился на корточки, посидел немного, отогревая руки в рукавах, а потом ушел.
Я резко обернулся, но берег был по-прежнему пуст.
△ Южаки́ (здесь же: южаки́ из ро́да Ло)
△ 蛮子（以及罗家蛮）
В нормативном китайском языке для обозначения взрослого мужчины используется слово ханьцзы – «мужик». Но жителям Мацяо привычнее называть мужчин маньцзы – «южак», маньжэнь – «югач» или маньжэнь саньцзя – «югач-три-двора». Откуда взялись «три двора», история умалчивает. Древние говорили: «Пусть даже в Чу останется только три семьи, но с Цинь покончит именно Чу!»[7], однако под «тремя семьями» в этом изречении подразумевались вовсе не только мужчины.
Слово «югач-три-двора» возлагает на мужчину миссию трех семей сразу – возможно, такие обращения были распространены в древности в чуских землях[8], но установить это доподлинно уже не представляется возможным. Когда-то мне пришел в голову такой образ: в жилах каждого человека течет кровь двух его родителей, четырех прародителей, восьми прапрародителей… На верхних ветвях генеалогического древа число наших предков умножается в геометрической прогрессии, и если оглянуться всего на несколько десятков поколений назад, у огромной семьи человечества обнаружился общий предок. После простых подсчетов крылатое выражение «Среди четырех морей – все люди братья»[9] кажется отнюдь не преувеличением, а установленным биологическим фактом. С теоретической точки зрения, каждый человек является потомком всего человечества, в каждом из нас собраны общие гены, которые поколениями передавались от предков к потомкам. Так можно ли сказать, что один человек – это только один человек? Один человек и не более того? В какой-то из своих статей я писал о несовершенстве понятия «личность»: каждый из нас – еще и «вселичность». Если понимать иероглиф «три» из оборота «три двора» в его традиционном значении, как синоним слова «много», то «югач-три-двора» – почти то же самое, что «вселичность», это слово показывает, что за каждым из нас стоит целая совокупность людей, и тем самым подтверждает мою гипотезу.
8
Царство Чу в древности было одним из гегемонов Поднебесной, к VI веку до н. э. покорило все земли центральной и восточной части бассейна реки Янцзы. В 223 году до н. э. пало под натиском царства Цинь.