— О чём ты сейчас думаешь?
Я очнулся от своих мыслей, услышав голос Сугухи. Чтобы не огорчить её снова и заодно втянуть в свои мысли, я закинул вилкой аппетитный кусочек17 себе в рот и сказал:
— Хммм... Сегодня у меня была дуэль с потрясающим оппонентом. Но из-за нарушений в работе цепи я не могу точно назвать себя победителем...
— Даа? Сражение братика с неизвестным противником завершилось вничью? Неужто такие люди существуют?
Увлечённая моей историей Сугуха подалась вперёд. Очевидно, она подумала про события в ALO, и я не стал злоупотреблять своим обещанием не разглашать секретную информацию об экспериментальной машине.
— Как бы сказать... Удивительный, летающий непринуждённо. Как будто смотришь на настоящей свободный полёт.
— ?.. Что ты имеешь в виду? — склонила голову вбок Сугуха, продолжая держать вилку.
— Ну, в свободном полёте в ALO ты летишь не только за счёт мыслей, а благодаря движениям мышц лопаток. Во время максимального ускорения это выглядит так... — я вытянул обе руки назад, прижимая лопатки друг к другу. — А во время торможения...
В этот раз руки вытянулись вперёд, и лопатки отъехали в стороны.
— С опытом становится возможно обходиться минимальными движениями, но я не думаю, что можно полностью от них отказаться. Вот именно эти движения очень мешают во время воздушного рейда.
Сугуха глубоко кивнула мне в ответ.
— Это верно. Когда махаешь мечом, нельзя избежать вытягивания руки в сторону, а такое работает как тормозная команда для крыльев. Подобная атака нарушает момент полного ускорения, исключение составляет только оружие типа копья, стойка с которым основана на положении оружия у талии. Но ничего с этим не поделать, поскольку в реальности у людей нет крыльев, и приходится их заменять прочими частями тела.
— Ага... но тот парень мог двигать своими конечностями свободно, не нарушая полёт. Даже во время яростного броска на полной скорости он смог замахнуться на меня кулаком.
— Эээ. Нечто подобное просто невозможно.
Я показал лёгкую улыбку Сугухе, глаза которой округлились.
— Ага, это невозможно. Может, всё произошло слишком быстро... Или же он был человеком-птицей, кто способен управлять крыльями как отдельной частью тела, или типа того...
В этом мире существовало кое-что превосходящее моё понимание взаимодействия человека с машиной.
Да... видимо, в отличие от амусферы, которая считывает двигательные команды человека из продолговатого мозга, это устройство получает сигналы напрямую из мозга, нет, из сознания.
Такое невозможно. Получить доступ к сознанию, нет, лучше сказать, к самой душе. Но если не думать в подобном ключе, то невозможно объяснить ловкие движения Серебряного Ворона.
Придать силе представления, что лежала в основе функционирования мозга, форму цифровых данных, которые способны влиять на виртуальный мир. Если подумать, ведь та экспериментальная машина смогла прочитать мой «образ себя» и создать аватар мечника Кирито. Другими словами, машина Хиги-сана для полного погружения четвёртого поколения взаимодействовала не просто с нервными клетками, а с самой душой... Можно предположить, что в том мире человек способен применить своё самое мощное вооружение — «Силу разума».
Я крепко закрыл глаза на секунду, потом посмотрел на Сугуху и, наконец, улыбнулся.
— ...П-почему ты улыбаешься, братик?
Сидя напротив мечницы-сильфа, какие устремляются в небо, словно помешанные на скорости, я сказал:
— Но есть шанс, что однажды... нет, в поразительно близком будущем мы сможем по-настоящему летать. Не псевдосвободный полёт... а размахивание крыльями силой мысли.
Сугуха удивлённо заморгала. Её лицо расплылось в широкой бодрой улыбке.
— Ага, будет здорово.
Я кивнул в ответ и зажевал кусок во рту, мои мысли ещё раз вернулись к той таинственной фигуре.
Летящий сквозь чёрное ночное небо прекрасный сребро-белый ворон.
— ...юки-кун. Эй, ты слушаешь, Харуюки-кун?
Он поспешно поднял лицо, услышав зов — Черноснежка смотрела на него недобрым взглядом с противоположной стороны округлого белого стола.
— Ааа... прости. Я просто думал кое о чём...
— Хоо, интересно, что это за важное рассуждение, которое отвлекло тебя от разговора со мной?
Харуюки сделал глоток ледяного латтэ из своего бумажного стаканчика, стараясь потянуть время. После уроков в спокойной столовой не было больше никаких других учеников. Но Харуюки всё равно огляделся по сторонам, чтобы удостовериться в отсутствии лишних ушей, что могли подслушать их разговор, и после этого промямлил в ответ: