Миновав почту, трактор остановился. Я крикнул Игорю, чтобы тот остановился сбоку, а не позади «кировца».
Перед нами лежали десятки неподвижных тел, а чуть дальше, где начиналось это страшное поле смерти, перед трупами сидели на корточках и стояли на четвереньках несколько упырей, пожирая убитых товарищей. Лукин не выдержал, и высунувшись из окна, избавился от остатков содержимого желудка. Зато мне стало уже все равно, вдруг накатило полное безразличие, отупение, хоть потроши передо мной живого человека, хоть жри его…
Вскинув карабин, уложил ближайшего, со второго выстрела. Затем ещё одного, стоявшего раком. Остальные поднялись, пошли на выстрелы… Что ж вы так, товарищи каннибалы, вам прочь бежать надо, здесь убивают, а вы буром прете, будто бессмертные! Один, второй, третий, четвертый… Все, десяток, кончились!
Трактор, выпустив черное облако вонючего выхлопа, сдвинулся с места, сгребая тела сначала в кучу, а затем на обочину. Я смотрел на это отрешенно, наслаждаясь пустотой в мыслях и чувствах. Вот какой-то тормоз вышел из-за дома, получил меж глаз, улегся… Мягко тронулась вперед машина, я покачнулся. Хорошо то как! Весна, тепло, небо чистое, голубое, река рядом поблескивает, эх, искупаться бы сейчас, прыгнув с разбегу в ледяную воду! Ещё один бредет, а ты куда, болезный? Держи и ты гостинец свинцовый, как, вкусно? Да-а-а, понравилось тебе, а у меня на всех хватит! Пивка бы сейчас, холодного, да под воблу сухую, жирную! Эй, а вы, граждане, куда претесь? Вы же мертвые, вам лежать надо, тихонечко так, низенько! Не за песни весны над равниною, дорога мне зеленая ширь, полюбил я тоской журавлиною, на высокой горе монастырь[33]!
Оглушительный выстрел совсем рядом немного привел меня в сознание. Повернув голову на звук, я увидел Бэтэра, вылезшего на капот трактора, с дробовиком в руках. Нервы у тебя, брат, железные, завидую! Черт, мне показалось, или я сказал это вслух?
— Не завидуй, помогай!!! Тут ещё бегун! — крикнул в ответ Виктор, стреляя куда-то из «Вепря».
Отцепив ремень, привязывавший меня к мосткам, я вскочил во весь рост и увидел существо, ползущее за угол трехэтажного дома с вывеской «Сбербанк» на первом этаже. Ноги существа не двигались, наверное, Витек перебил ему позвоночник. Однако, оно и руками неплохо справлялось, ещё бы полминуты, и все, пришлось бы гоняться за ним. Не ушел…
— Эй, Берёза, ты в норме? — с тревогой в голосе спросил Бэтэр, когда стрелять уже было не в кого. — Ты всякую херню орал, пока мы ехали! Какое нахер пиво с воблой, какой монастырь?!
— Да, в норме уже, почти… — пробормотал я, усаживаясь на свой насест.
Это ж надо так, мозги набекрень свернулись, со мной такого и не случалось никогда… Видел, как другие плыли, но чтоб сам… Потряс головой из стороны в сторону, похлопал ладонями по ушам, вытряхивая из головы наваждение.
— Все, мужики, порядок! Поехали дальше! — крикнул я, поняв, что вполне контролирую себя и обстановку.
Выехав на перекресток, мы остановились. Слева от нас, возле одноэтажного магазинчика «Промтовары», стояли два обгоревших остова армейских «Уралов». Возле них кучей чернело какое-то тряпье, не хотелось даже думать, чем оно могло быть. Везде пятна запекшейся крови, россыпи гильз, следы от пуль и осколков на стенах зданий. Вот откуда взялись те упыри в военной форме, что попадались в прицел!
Сняв нескольких ходоков, шедших со стороны моста, я спрыгнул на землю. Бэтэр наоборот, влез на крышу трактора, контролируя обстановку. Следовавшие за нами машины я расположил между трактором и склоном вниз, к реке, здесь им будет безопаснее всего. Расставив всех по местам и дав короткие указания, отправился исследовать местность, держа оружие наизготовку. Если здесь были военные, может, осталось чего полезного? Патроны, например. Да и нормальный автомат не помешает, со «спортсменами» сражаться.
Не нашлось ничего. Кроме россыпей гильз и элементов обмундирования, вроде кепи или окровавленного бушлата, от военных не осталось ничего. Будто ехали они пустыми, или кто-то собрал все имущество. Ладно, не с руки сейчас в следователя играть, надо убираться отсюда, пока новая толпа не набежала.
Уже направляясь к машинам, краем зрения заметил что-то необычное под мостом, такое, чего там не должно быть, а именно, армейский «УАЗ» лежащий на боку. Подойдя поближе, увидел, что машина совсем немного не долетела до воды, окунувшись лишь передком капота. Если что-то и уцелело, то только здесь, машину, кажется, никто не вскрывал.
Спустившись вниз, первым делом постучал рукой по кузову, прислушался. Если бы внутри был кто-то, живой или не очень мертвый, наверняка отозвался бы. Тишина… Заглянув внутрь, через лобовое, увидел двух военных, к счастью, совсем мертвых, лежащих на прижатом к земле борту машины. Убедившись, что никто и ничто мне не угрожает, вспорол брезентовую крышу ножом.
А ведь не зря мы сюда приехали! В салоне сразу увидел два автомата, стандартных армейских АК-74М. Один взял без проблем, со вторым пришлось повозиться, вытаскивая придавившие ремень мертвые тела, с пробитыми затылками. Кто ж вас так, ребята? Сзади стреляли, по дыркам в тенте и стекле видно… Не те ли любители стрелять в спину, что на заправке мужика грохнули?
Выбравшись наверх, к своим, я гордо нес на плече два полноценных «калаша», а в руке вещмешок с восемью полностью заряженными магазинами и какой-то солдатской мелочевкой. Наш арсенал стал ещё круче, вот только бы стрелять кто-нибудь ещё научился… Пять карабинов, три пистолета, два автомата, снайперская винтовка, импортный магнитофон и замшевая куртка! И на все это добро, нажитое непосильным трудом, всего лишь два опричника!
— Где взял? — спросил Бэтэр, когда мы снова продолжили путь.
— У реки армейский «козлик» лежал, в нем подпол и сержант, холодные. Кто-то им черепушки продырявил на ходу, они с моста и ушли вниз. Калаши при них были.
— Кто-то покрошил военных… — сказал Бэтэр несколько минут спустя. — Я насчитал не меньше двух взводов «сапогов»[34] среди упырей. Тот бегун, крайний, тоже в форме был.
— Бегун, в форме??? — изумился я. — Нелюдь среди военных? Как же он прятался? Ну точно, кранты всем, если эти уроды ещё и оружием пользоваться умеют!
Бэтэр промолчал. Он вообще как-то осунулся, помрачнел, почернел даже, после расстрела толпы мертвяков. Без того хмурый, ходил после сообщения от отца, а сейчас словно постарел…
— Стой! — резко сказал я, когда мы выехали за пределы Большого Села. — Остановись!
Когда мы проехали деревеньку Шамнино, сразу за Большим, меня словно током ударило. Сознание пронзила болезненная, страшная мысль.
— Витек… Ты понимаешь, что это не изменить?! Это навсегда!!! — чуть ли не закричал я. — Всему пи. дец! ОМОН, армия, менты, гражданские! Все легли! Там, в селе, в городе, в Москве, везде! Эпидемия, пришельцы, насрать кто виноват! Только это — навсегда!!! Не будет больше никогда, как раньше было!
— Дошло наконец?.. — угрюмо спросил Виктор, сжимая баранку побелевшими от напряжения пальцами. — Я все понял в ту ночь, когда…
Оспины выбоин убегали под колеса, жужжащие глубоким протектором по асфальту, равнодушный к людским страстям лес, сжимающий дорогу с обеих сторон, иногда расступался, сменяясь полями радостно-зеленого цвета или дворами придорожных деревень… Если бы не пережитое недавно, я бы, наверное, задремал, переделанная прежним хозяином «буханка» по уровню комфорта не уступала какой-нибудь иномарке. Виктор молчал, я пытался уложить в голове мучительные, пугающие мысли, смириться с тем, что жизнь круто изменилась, что всем планам на будущее так и не суждено сбыться, что вместо уютного и тихого семейного очага меня и Альку ждут борьба за существование и выживание…
— Берёза, соберись! — откуда-то со стороны раздался голос Бэтэра, чужой и далекий. — в Новое въезжаем!
Вынырнув из сумрака своих дум, первым делом я проверил состояние оружия, затем завертел головой по сторонам, всматриваясь в окна и дворы набегающих домов. Проехав двухэтажный жилой дом, мы увидели толпу людей, живых людей, а не упырей, толпящихся за гастрономом, расположенным в самом центре поселка.
33
Последнее предложение — отрывок из стихотворения «За горами, за желтыми долами…», С. Есенин.