— Войдите! — скомандовал Олег Иванович, придав голосу властный тон.
В распахнувшуюся дверь ввалилась гурьба братков, несущих в руках кучу матово поблескивающих металлических кейсов с хромированными уголками, и странным рисунком ромба с вписанным в него косым крестом на крышках. Сколько же их? Десять… пятнадцать… восемнадцать… Выгнав лишних людей из кабинета, Куцый принялся раскладывать чемоданы по порядку номеров, нарисованных на боковых стенках.
— Портфель где? — спросил Курган, когда все носильщики покинули помещение.
— Какой портфель? — недоуменно обернулся бригадир, заканчивая выкладку кейсов.
— Кожаный, бля!!! — заорал Хозяин, зло сверкая глазами. — Портфель где, я тебя спрашиваю?!!
— Курган… Сукой буду, не было там портфеля! Все выгребли, до последней тряпки! Обшмонали салон, кабину, все железки растащили!
— Кто первый к вертолету подошел? — Олег Иванович начал свирепеть, отчего бригадир опасливо попятился назад. — Дать сюда эту крысу!
Куцый пулей выскочил из кабинета, через несколько секунд вернувшись, толкая перед собой здоровенного братка с татуированными до синевы руками.
— Матрос… То есть, Владимир Павлович, это он первым у вертолета был! — поспешил сообщить Куцый.
— А чё я… — протянул было Матрос, но тут же замолчал, получив болезненный пинок в почку от стоящего позади бригадира. — Ваша Светлость… Я первый возле вертолета… Был…
— Ты у меня на кол сядешь, если не скажешь, кто портфель скрысил! — худощавый пахан смотрелся совсем тощим, на фоне груды мышц подчиненного. — Ну?
— А чё я… — снова затянул свое Матрос и опять получил пинок. — Не было там портфеля! Сумка с инструментом, ну была… Барахло у шоферов, ну было, ну так мелочь одна… Ну… Котлы разбитые, крестики, ну…
— Сенька! — заорал Курган и влепил бугаю крепкую пощечину, наотмашь, пропахав перстнем глубокую царапину на щеке.
— Слушаю, Ваша Светлость! — лакей моментально нарисовался на пороге.
— Зови Кашу и Бермуда, пусть с этими башмаками[45] на поле съездят! Если найдут портфель, этих всех, в холодную, без жратвы и выпаса на неделю! А если не найдется, пусть шмонают всех и каждого, большой вальс[46] устроить!
Проводив взглядом испарившегося лакея, Курган перевел дух и зацепился глазами за лежащие на полу ящики. Что-то в них не давало ему покоя, какая-то незаметная деталь выбивалась из порядка…
— Кууцыыый… — негромким, почти ласковым голосом Курган позвал бригадира, отчего тот едва ли не испариной покрылся. — Ты мне что, баланду мутить[47] вздумал?
— Курган… Я…
— Кууцыыый… Валетом не прикидывайся[48]! — ещё ласковее обратился к бригадиру пахан. — Ответь, считать умеешь?
— Я… Ну да! — явно не понимая происходящего, ответил бандит.
— Так скажи мне, родной, как может после третьего чемодана, сразу идти пятый?
Невысокий, суховатый, плотного телосложения бандит, много лет «работавший» с Курганом, уставился на металлические ящики. Первый, два вторых, третий, пятый, три шестых, седьмой, четыре восьмых, два девятых, три десятых. Пересчитав ящики несколько раз, Куцый перевернул каждый из них, но на другой стороне виднелись те же номера, рядом с эмблемами ромбов с вписанными крестами.
— Курган… Ничего не понимаю! Здесь все, что было в вертолете и рядом с ним… — цепенея от осознания неизбежной расправы, прошептал Куцый.
— Зато я понимаю!!! — взорвался криком Олег Иванович. — Ты! Прошел бортом[49]! Весла развесил, а не дела делал[50]! Пшел отсюда! Боталом землю рыть будешь, пока не найдешь! Барана своего рисованного забери! Не будет портфеля и ящика, я из тебя медузу сделаю!!![51]
Когда за выбежавшими братками закрылась дверь, Курган устало пошатнулся, добрел до стола и жадно присосался к горлышку бутылки элитного вискаря. Желудок снова обожгло, но Хозяин не обратил внимания на такую мелочь. Все схемы летели псу под хвост! Без этой наркоты он не сможет держать четыре сотни полосатых[52], державших, в свою очередь, три с лишним тысячи уголовников, вырвавшихся на свободу из нескольких колоний!
— Ладно, ладно… — пробормотал сам себе Олег Иванович, устраиваясь поудобнее. — На первое время хватит… Две сотни литров в заначке, к продаже готовился, хорошо, что не успел отдать… Хватит…
Поерзав немного в кресле, ставшем вдруг слишком жестким, слишком тесным, Курган вытащил из ящика спутниковый телефон. Сотовая связь последние два дня работала с большими перебоями, дозвониться куда-либо за пределы города почти не получалось, оставалась надежда только на спутники, работающие как прежде.
— Абонент недоступен, перезвоните, пожалуйста позже! — раздался из трубки механический голос, повторив затем фразу на английском языке.
Олег Иванович бросил бесполезный аппарат обратно в ящик и задумался. Если с питерским варщиком что-то случилось, дела совсем плохи. Планы на будущее придется менять на ходу, хотя, есть же Шило… Этот, конечно, проблемный, конечно, сварил дурь не такую чистую, как его питерский коллега, но все же свой, под боком живущий. Да и с господами цветными, насчет чистого продукта можно объясниться, время такое нынче, непростое…
Вызвав лакея, Курган отдал распоряжение найти вечно пропадающего, вот как сейчас, Коляна, достать хоть из-под земли. Если бухой, привести в сознание! Если зажмурился или не на квартире зависает, собрать все записи, карты, найти мобилы, компьютеры… Найти если не самого варщика, то его рецепты! Не в голове же он держал все!
Отобедав на скорую руку, Олег Иванович даже не почувствовал вкус деликатесов, приготовленных поваром, перекупленном в свое время из дорогого французского ресторана. Встав из-за богато сервированного, в стиле Людовика XIV, стола, Курган снова уединился в кабинете, включил диск с оперой «Норма» Винченцо Беллини, налил немного вина в любимый бокал богемского стекла, украшенный замысловатой золотой росписью. Теперь осталось только ждать. Пропавшего при авиакатастрофе груза, подручного варщика, или обратного звонка из Петербурга. Хорошо бы получить все сразу, однако, для восстановления душевного покоя, хватит и чего-то одного.
— Ваша Светлость, прибыли господа с аэродрома! — торжественно заявил лакей, осторожно войдя в помещение, на его стук Хозяин не откликался.
Вынырнув из тяжелых мыслей, Курган недобро взглянул на Сеньку.
— Чего ждешь? Заводи их сюда, быстро!
Трое вошедших вошли в кабинет, замерев у самих дверей. Каша, смотрящий за поместьем, держал в руках сумку-портфель, весьма дорогую на вид, даже издалека. Тисненая кожа, поблескивающая золотом фурнитура… И болтающийся на ручке наручник с цепочкой.
— Сюда неси… — скупо махнув рукой, приказал Курган, внутренне ликуя, портфель нашелся!
Помощник поставил бесценную сумку на стол, затем выгреб из кармана кучу дорогого барахла. Часы, бумажник, телефон, запонки с бриллиантами, золотую заколку для галстука, массивный перстень, блокнот в кожаной обложке и маленькой золотой ручкой на клипсе, несколько бумажек, маленький металлический цилиндр, обшитый кожей.
— Жмур лежал… Ходил то есть, за дорогой, у кладбища. Это при нем было, сумка тоже. — сообщил Каша, вытянувшись по струнке.
— Чемодан где? — не поднимая глаз, спросил Хозяин.
— Не было чемодана, Ваша Светлость! — уже без былого задора в голосе ответил Каша. — Обыскали всю округу, все кладбище, чемодана нет. Возле жмура натоптано было, может он сам наследил, может кто-то чужой. Но с него ничего не сняли, все при нем. Лопатник, котлы, сумка…
Курган бросил короткий взгляд на мнущегося у двери Куцого и стоящего чуть за ним Бермуда, неподвижно, как скала.
— Бермуд! — окрикнул подчиненного Хозяин. — Давай, медузу делай!
Куцый дернулся, но кулак бывшего товарища моментально сбил его с ног. Боксер подхватил приговоренного, лежащего в глубоком нокауте, и потащил за дверь.