Тем временем эшелон стал. Вот и мыза Разик, сгоревший барский дом, точно вымершие дома крестьян. Барон, владелец мызы, был в отъезде, зато управляющий проявил немалую активность. Он и назвал имена четырех «грабителей и убийц», их тут же арестовали. В присутствии согнанных к барскому дому крестьян Рихтер объявил, что четверо арестованных за свои преступления приговариваются к смертной казни через расстреляние. Крестьяне угрюмо и безнадежно молчали, ни слова не проронили и осужденные. Писарь батальона тут же оформил приговор, Рихтер поставил подпись…
Карл Христианович Звейнек, унтер-офицер и машинист на эсминце в первую мировую войну, командир БЧ-V на линкоре «Марат» в 30-е годы, рассказывает, как Л. М. Галлер вспоминал однажды о своем пребывании в роте Рихтера.
«Расстреляем по дороге к Козе, взять по одному негодяю в каждый взвод. До Козе командирам взводов привести приговор в исполнение и доложить мне», — приказал Рихтер взводным. Рота выступила из мызы Разик повзводно. 4-й взвод Галлера замыкал походную колонну. Приговоренного к казни вели следом под охраной отделения. Он шел спокойно, поглядывая по сторонам, точно прощаясь с родными местами. У Галлера впервые в. жизни защемило сердце.
«Ваше благородие, разрешите доложить, — обратился к Галлеру унтер-офицер Васильев, с которым Галлер успел познакомиться в пути. Оказалось, Васильев служил на „Герцоге Эдинбургском“, ходил с Баженовым к Азорам. — Ваше благородие, мужик этот мне знаком. Так что марсовой был на „Герцоге“, в 1901 году службу закончил. Помню его — лихой, справный матрос был…»
В голосе невысказанная просьба — спасти. Но как? Галлер понимал, что если не сделает что-то, будет каяться всю жизнь. Сам себе не простит. Ведь расстрел! Без суда. Он вспомнил слова, которые любил приводить дед Рихард, пастор: «…если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его». Впрочем, враг ли? И он приказал Васильеву: «Приготовься к исполнению приговора. Подбери пятерых добровольцев, по готовности доложишь…»
Васильев помолчал, внимательно посмотрел на мичмана, как положено повторил приказание… Пропустив взвод вперед, бывшего флотского расстреляли на опушке соснового бора. Галлер вспоминал, что по команде Васильева винтовочный залп ударил дружно, приговоренный упал как подкошенный. Приказав захоронить расстрелянного, Галлер догнал взвод…
В журнале военных действий летучего отряда генерал-майора В. А. Безобразова значится, что 25 декабря 1905 года капитан 2 ранга Рихтер с ротой моряков находился на мызе Разик, где был сожжен барский дом, захвачены 4 грабителя и убийцы приговорены для расстреляния в пути, один из них притворился мертвым и бежал, но был выдан волостными властями генерал-майору Безобразову и по его приказанию расстрелян, причем капитану 2 ранга Рихтеру дано знать письмом о случившемся и приказано произвести дознание о странно неудачных выстрелах моряков[10].
Как вел расследование взбешенный Рихтер, нам неизвестно. Но «притворившийся мертвым» был тот приговоренный, которого «расстреливали» матросы взвода Галлера. Все-таки оборвалась жизнь бывшего лихого марсового… Так рассказал капитану 1 ранга К. X. Звейнеку о трудном дне своей жизни Лев Михайлович. То время для него действительно было тяжелым. С позиций сегодняшнего дня, быть может, кто-то и осудит мичмана Галлера: мог отказаться участвовать в карательной экспедиции, даже уйти с флота. Такие случаи были. Галлер, однако, этого не сделал: довлела над сознанием святость верности присяге.
Он вернулся в Петербург в составе роты Рихтера лишь 9 марта 1906 года. Тогда же, в конце марта, прочитал в газете волнующие слова проповеди священника и ученого П. А. Флоренского, произнесенной в Троице-Сергиевой лавре: «Волны крови затопляют родину. Тысячами гибнут сыны ее — вешаются, расстреливаются, тысячами переполняют тюрьмы. Людей, не имеющих куска хлеба, расстреливает живущий за счет их трудов…»[11] Слова эти были близки и понятны, отвечали чувствам и настроениям молодого офицера.
О Рихтере Галлер тому же Звейнеку сказал: «Это был бешеный пес…» Характеристику Галлера подтверждают воспоминания С. Ю. Витте. Рихтер действовал столь зверски, что генерал-губернатор Соллогуб телеграммой просил председателя Совета министров воздействовать на него с тем, чтобы не казнили «без всякого суда и лиц не сопротивляющихся». Витте телеграмму эту представил Николаю II, который, однако, написал на ней: «Ай да молодец!» Комментарии излишни…
Мичман Галлер ничем себя не запятнал в дни, когда был в Прибалтийском крае. Многие матросы из того батальона после свержения самодержавия включились в активную политическую деятельность, но никто с какими-либо обвинениями в адрес Льва Галлера не выступил. А вот капитана 1 ранга барона Оттона Оттоновича Рихтера в 1917 году тщетно искал Центробалт — он сумел скрыться. До революции барон успел сделать карьеру — командовал эсминцами и линкором, в первую мировую состоял в Главном морском штабе… Судьба его дальнейшая нам неизвестна.