Смена привычной деревенской школы на большое и чужое реальное училище в городе была Гитлеру не по душе. Ему нравился только путь длиной 5–6 километров от дома до Штайнгассе, где находилась школа. Табель, который он получил после окончания первого учебного года в Линце, сообщал ему и родителям, что он отличался «неровным» прилежанием, а его знаний по математике и естествознанию недостаточно для перевода в следующий класс, поэтому ему придется повторить курс первого года. В «Майн кампф» он рассказывает об этом времени: «Мои оценки в то время выражали две крайности в зависимости от предмета и моего отношения к нему. Наряду с похвальными и отличными в табеле были удовлетворительные и даже неудовлетворительные. Лучше всего были мои успехи в географии, и тем более, во всемирной истории. Это были два любимых предмета, в которых я был на голову выше всего класса». Гитлер дает этому простое объяснение, и оно, по-видимому, соответствует действительности: «То, что мне нравилось, я учил… то, что казалось не имеющим значения и не привлекало меня, я полностью саботировал».
Алоиз Гитлер, который кое-чего добился в жизни и теперь с разочарованием констатировал, что его старший сын (Алоиз) неспособен и не готов пойти по его стопам, начинает с такой силой наседать на смышленого Адольфа, что у того пропадает всякое желание учиться. «Я должен был получить высшее образование, — рассказывал Гитлер. — Исходя из всей моей натуры, а еще больше из темперамента, отец сделал вывод, что гуманитарная гимназия не отвечает моим наклонностям. Ему казалось, что лучше всего будет реальное училище. Особенно он утвердился в этом мнении из-за моих очевидных способностей к рисованию. Это был предмет, которому, по его убеждению, в австрийских гимназиях уделялось недостаточно внимания. Возможно, здесь сказалась и тяжелая работа, которой он вынужден был всю жизнь заниматься и которая привела его к мысли, что гуманитарное образование непрактично. В принципе же он придерживался мнения, что… его сын должен стать государственным чиновником. Тяжелая юность побуждала его к завышенной оценке достигнутого, тем более что он добился всего только за счет железного трудолюбия и собственной энергии. Это была гордость человека, который сам всего достиг, и он считал, что сын должен добиться такого же, а по возможности и более высокого положения в жизни… Одна только возможность отрицания того, что было для него смыслом всей жизни, казалась ему… абсурдной. Поэтому решение отца было простым и определенным… В конце концов, для его натуры, закаленной в тяжких боях за существование… было бы совершенно недопустимым предоставлять право принятия решения в таких вещах неопытному и безответственному, с его точки зрения, юнцу. Такая пагубная слабость, когда речь шла об отцовском авторитете и ответственности за будущую жизнь своего ребенка… не вписывалась в его понятие о чувстве долга… Впервые в своей жизни… я оказался в оппозиции. Чем жестче и решительнее пытался отец провести в жизнь свои планы и намерения, тем все более упрямо и дерзко сын восставал против этого. Я не хотел быть чиновником. Ни уговоры, ни «серьезные» внушения не могли сломить сопротивления. Я не хотел быть чиновником… Все попытки отца на примерах из своей жизни породить во мне любовь или желание к этой профессии оборачивались полной противоположностью. Меня разбирала зевота при мысли о том, что я буду сидеть в конторе, не имея возможности распоряжаться самим собой и своим временем».
Спустя двадцать лет Гитлер изображал свои плохие успехи в учебе как сознательный протест против отцовской воли и утверждал, что плохая учеба в реальном училище в конце концов должна была помочь ему отстоять свое мнение и добиться у отца разрешения стать художником. «Я полагал, — говорил он, — что если отец увидит у меня отсутствие прогресса в реальном училище, то волей-неволей разрешит мне воплотить в жизнь мою мечту». Упорное стремление Алоиза Гитлера сделать из своего сына удачливого государственного служащего, каким был и он сам, уже в одиннадцатилетнем возрасте загнало Адольфа, по его собственному признанию, «в оппозицию», сделало его упрямым и дерзким. Как бы ни изображал Гитлер эту ситуацию, но все детали и взаимосвязи однозначно свидетельствуют, что уже в молодом возрасте Гитлер воспринимал систематическую работу как каторгу. Плохие отметки в реальном училище, разумеется, объяснялись не отсутствием ума и способностей. Наряду с отвращением к принуждению уже в то время в Гитлере заметны признаки нелюбви к регулярной и постоянной интенсивной работе, если он сам не имеет возможности устанавливать нормы и расставлять акценты. По всем предметам, где наряду со способностями требовалась усидчивая работа, у него были неудовлетворительные оценки. Он блистал только в тех областях, где не требовалось интенсивно изучать содержание предмета. Его успехи, без сомнения, определялись склонностями, интересом и импровизаторским даром. Когда он учился во втором классе реального училища, у него 3 января 1903 г. неожиданно умер отец. Он потерял сознание в ресторане, а когда его донесли до дому, он был уже мертв. Адольф Гитлер, который пишет в «Майн кампф», что, несмотря на все споры и стычки с отцом, очень любил его, безутешно рыдал, стоя у гроба. Хотя он в последующем и идет навстречу советам и просьбам матери, которая хочет выполнить завещание мужа, и продолжает посещать училище, но с этого момента еще более укрепляется в мысли, что будет не чиновником, а только художником. Незадолго до смерти отец взял его с собой в таможенное управление Линца, чтобы продемонстрировать ему круг будущих задач, но Адольф только лишний раз убедился, что такая деятельность не имеет для него смысла. Он прогуливает школу, а на уроках работает только вполсилы. Теперь он единственный мужчина в доме. Вместе с ним живут мать, сестра Паула, тетя Иоганна Пёльцль и квартирантка Элизабет Плеккингер. 21 июня 1905 г. мать продала дом за 10 тысяч крон и переехала с детьми в Линц. Ангела 14 сентября 1903 г. вышла замуж за чиновника Лео Раубаля и покинула родительский дом. Мать Адольфа пыталась справиться с постигшим ее горем, посвящая все свое время детям Адольфу и Пауле. Судьба оказалась к ней неблагосклонной. То, чего она ожидала от брака с умным, ловким и самоуверенным другом детства, соседом и родственником из Шпиталя, не сбылось. Когда Август Кубицек познакомился с ней, ей было за сорок, но она уже была вдовой и матерью шестерых детей, из которых только Адольф и Паула пережили отца. У нее было изможденное лицо, усталая фигура. Держалась она тихо и незаметно. Ей не хватало жизненной силы мужа, которая не только поддерживала ее начиная с детства до самой его смерти, но и подавляла, не давая раскрыться собственным способностям. 22 мая 1904 г., когда Адольфу исполнилось уже 15 лет и он последние недели ходил в третий класс государственного реального училища в Линце, он прошел конфирмацию и после этого первый раз в жизни побывал в кино. Поскольку он хочет всегда быть и оставаться «свободным человеком», у него не вызывает интереса информация, что в Австрии окончание четвертого класса реального училища дает возможность поступить в финансируемое государством кадетское училище. Учится он по-прежнему с неохотой. Больше всего ему не нравятся уроки французского языка. Он работает безо всякого старания и демонстрирует соответствующие успехи. Результатом становится то, что ему приходится повторно сдать экзамен по французскому, чтобы его перевели в четвертый класс. Осенью 1904 г. он сдает этот экзамен, но вынужден недвусмысленно пообещать экзаменатору Эдуарду Хюмеру, который считает Гитлера «определенно способным», что переведется в другое училище. Хюмер, который вел у Гитлера не только французский, но и немецкий язык, хорошо знал своего ученика и на судебном процессе над Гитлером в Мюнхене в 1924 г. охарактеризовал его так: «Гитлер был определенно способным учеником, хотя и несколько односторонним, однако он не умел владеть собой и считался по меньшей мере строптивым, самовольным, несговорчивым и вспыльчивым юношей. Ему было определенно сложно подчиняться школьным порядкам. Не отличался он и прилежанием, потому что при его бесспорных задатках он мог бы добиться значительно больших успехов».
В сентябре 1904 г. Гитлер объявляется в государственном высшем реальном училище в Штайре у директора Алоиза Лебеды, который до сентября 1905 г. будет считать его одним из самых лучших своих учеников,[58] и подает заявление о приеме в четвертый класс. Причина этого перевода долгое время оставалась в тени и давала повод для самых разнообразных предположений. Так, например, политические противники в 1923 г. утверждали, будто Гитлер вынужден был покинуть училище в Линце из-за того, что во время причастия выплюнул просвиру и положил себе в карман. После того как газета «Мюнхнер пост» 27 ноября 1923 г. рассказала об этом святотатстве молодого Гитлера,[59] «Байришер курир» 30 ноября 1923 г. дал волю своей фантазии и сообщил, что этот случай привел в Линце к «большому скандалу».
59
Гитлер и в кругу своих товарищей по партии, и перед общественностью отрицал эти обвинения.