Приглашаю Хрущева и O.K. в салон, затем вхожу сам. В проеме входного люка останавливается Ольга Иващенко.
O.K. докладывает Хрущеву характеристики самолета и выдвигает идею о том, что, поскольку самолет совершенно безопасен и очень прост в управлении, не нуждается в аэродромах, его следует отдавать не только в Аэрофлот, ной продавать директорам крупных совхозов и председателям колхозов. Они, обследуя угодья, могут не трястись часами по бездорожью на своих "бобиках", а осматривать поля сверху и выполнять при необходимости посадки у полевых станов.
Идея импонирует Хрущеву, поскольку в это время по его инициативе начинают создаваться гигантские агропредприятия в Казахстане и на Кубани. Он одобрительно кивает головой. Идиллическую беседу прерывает реплика Ольги Ильиничны:
– Никита Сергеевич, действительно прекрасный самолет. Смотрите, какие у него большие окна: каждый початок кукурузы можно с воздуха рассмотреть.
Шея и затылок Хрущева мгновенно наливаются кровью, он медленно поворачивает голову и говорит:
– Тебе что, больше сказать не о чем?
Видимо, реплики о кукурузе набили Хрущеву оскомину.
Беседа Хрущева с O.K. как-то сама собой блекнет и затухает. Все молча выходят из самолета и идут к столу, установленному у края летного поля и сплошь покрытому бутылками с минералкой, смотреть показательные полеты. По окончании полетов гости рассаживаются по машинам и уезжают с аэродрома.
К "Пчелке" подъезжают O.K. с Курлиным.*** O.K. просит отвезти его в Святошино**** и садится на правое кресло в пилотской кабине. Быстренько оформляю полетный лист, Антонов его утверждает. Мы взлетаем. Я стою в проеме двери пилотской кабины между Курлиным и O.K.
– Давайте полетим не напрямую, как обычно, а вдоль шоссе: догоним и поприветствуем гостей, – предлагает O.K. Мы догоняем процессию в тот момент, когда она проезжает мост через речку Ирпень. Курлин снижается до высоты 20-25 метров и делает над головной машиной несколько крутых виражей. Хрущев поднимается с сиденья и приветствует нас взмахами соломенной шляпы.
Делаем посадку в Святошино, высаживаем Антонова и тут же возвращаемся в Гостомель. На следующее утро, когда были обговорены все подробности вчерашнего визита и началась обычная работа, меня неожиданно вызывает заместитель генерального конструктора А. В. Болбот. Через полчаса мы с ним едем в ЦК КПУ. Разговор по дороге о чем угодно, только не о цели нашей поездки.
Получив пропуска, поднимаемся мимо постового милиционера на 3-й этаж. На лестницах и в коридорах, устланных толстыми мягкими дорожками и коврами, царит непривычная моему уху тишина. Совершенно не видно людей. Невольно думаю, что этот штаб не похож на Смольный. Заходим в маленький кабинет, где сидит какой-то инструктор.
– Это Киржнер? – обращается он к Болботу и, получив утвердительный ответ, отправляет меня в другой кабинет.
Вхожу. За совершенно голым полированным столом сидит человек лет 35 с угрюмым непроницаемым лицом. Не отвечая на мое приветствие и не приглашая сесть, задает вопросы, глядя куда-то в сторону.
– Фамилия, имя, отчество? Должность? Отвечаю.
– Это вы вчера летали над правительственной делегацией?
Ах, вот оно что! Все сразу становится понятным.
– Да, я тоже находился в самолете. – На какой высоте летел самолет?
– спрашивает он и достает из ящика стола
вчерашний полетный лист.
Как он попал в ЦК, да еще так быстро, остается загадкой.
– У вас же полетный лист, там все сказано, зачем вы спрашиваете? 200 метров, как обычно.
– А на какой высоте вы фактически летали и почему уклонились от маршрута?
– Я не знаю, я сидел в пассажирском салоне и читал газету.
– Но в окно ты же видел, на какой высоте вы летели и какие выкидывали "номера"?
– Я в окно не смотрел.
– Кто еще был в самолете, кроме тебя и летчика?
Никита Сергеевич поясняет, как сделать кольцо вокруг фюзеляжа Ан-10. Слева заместитель главного конструктора А.Я. Белолипецкий
– Генеральный конструктор.
– Он тоже сидел в салоне и читал газету?
– Нет, он сидел в кабине пилотов.
– Так может быть это он давал команду лететь над головами членов правительства?
– Возможно, но я этого не слышал. Особист, очевидно, начинает понимать, что от меня он не добьется толку. Его это раздражает, он явно не знает, что еще предпринять.Поэтому я осмеливаюсь задать ему наивный вопрос:
– А что, собственно, случилось? Особист несколько секунд смотрит куда-то в угол, затем произносит:
– Случилось то, что вчера ваш самолет крутился над самой головой правительственной делегации и мог причинить ей непоправимый ущерб.
– Чем?
– Из самолета могло что-нибудь выпасть… Так что ты учти, чтоб это больше никогда не повторилось, иначе будет плохо.
Я даю ему обещание, что "это" больше никогда не повторится, и с облегчением покидаю кабинет. Меня ждет Болбот.
– Ну что, отпустили? – спросил он таким тоном, как будто не рассчитывал увидеть меня живым.
Таким запомнился мне визит Хрущева.
*** Юрий Владимирович Курлин – Герой Советского Союза, один из ведущих летчиков-испытателей ОКБ.
**** Район Киева, где расположено ОКБ и Киевский авиазавод.
ПРАЖСКОЕ МЕМОРИАЛЬНОЕ АЭРОШОУ – 93
Валерий Д. Романенко, корр. "АХ"/ Прага-Киев
Есть такое выражение – "именины сердца". Лаконичнее и выразительнее не скажешь о впечатлениях авиационных фанатов, проведших уикенд в окружении "мустангов", "киттихауков", "уайлдкетов", и прочих "динозавров" мировой авиации, знакомых нам лишь по книгам, фотографиям и фильмам. Уникальную возможность на три дня окунуться в атмосферу боевого аэродрома времен второй мировой войны предоставил тысячам любителей авиации аэроклуб города Руднице в Чехии.
Автор у истребителя Curtiss P-40M Kiltyhawk
Истребитель Super-marine Spitfire LF Mk.IXe в послевоенной окраске 312 Чехословацкого дивизиона RAF
Палубный штурмовик-торпедоносец Grumman ТВМ-3 Avenger. Окраска самолета соответствует периоду войны в Корее
Истребитель North American P-51D Mustang 8-й воздушной армии США, Великобритания, 1943-1945 гг.
Идея мемориального аэрошоу возникла в 1991 г., когда в еще единую Чехо-Словакию стали возвращаться ветераны, воевавшие на западном фронте, в основном в английских королевских ВВС (RAF). Честно сражавшиеся с "люфтваффе" с тревожного 39-го по победный 45-й, они пришлись не ко двору в коммунистической Чехословакии и после 1948 г. вынуждены были выбирать между тюрьмой и эмиграцией. Поэтому девиз первого Мемориального аэрошоу, состоявшегося в июне 1991 г., – "Благодарность Чешскому государству и тем, кто за него воевал", а основные участники -реальные самолеты, на которых чешские пилоты в молодости воевали с фашизмом.
Второе Мемориальное аэрошоу проходило с 23 по 27 июня 1993 г. и было подчеркнуто историческим. Решено было не делать "солянку сборную" из ультралайтов, дельтапланов, воздушных шаров и МиГ-29 с "Харриерами", а показать только "ветеранов". Уже не было необходимости доказывать, что воевали не только на востоке, а девизом праздника стал "Примирение под Ржипом". Местом проведения опять было выбрано Руднице, а Ржип – это очень красивая, поросшая зеленью гора в нескольких километрах от аэродрома, с которой когда-то по древней чешской легенде сошли три брата – Чех, Лях и Рус, чтобы основать три народа.
А теперь о самом интересном, к чему автор, воспитанный на отечественных "бревноутах", склепанных из кровельного железа, или в лучшем случае на "оболочках" когда-то полноценных боевых самолетов, был напрочь морально не готов. Оказывается, экспонаты, раритеты-ветераны, прибывают на праздник… своим ходом, по. воздуху! Да за тысячи километров, да еще пилотаж крутят перед посадкой, и бои воздушные ведут, правда, только с пиротехническими эффектами.