В 1705 году он договорился о четырех неделях отпуска и отшагал двести миль до Любека, чтобы познакомиться с музыкой великого органиста Букстехюде. Вернулся Бах, однако, только через полгода; полный новых идей, он опробовал свою новую органную технику на прихожанах и сильно обескуражил неподготовленную аудиторию «своими приводящими в смятение вариациями и ненужными украшениями, которые уничтожают мелодию и смущают молящихся».
Церковный совет вменил ему в вину «странные звуки», но по молодости лет простил, как прощал и походы в винный погреб во время службы, и драки, и неизвестную девушку на органном чердаке – однако исправляться Бах вовсе не собирался. Конфликт с начальством был неизбежен. Бах начал искать себе новое место.{5}
Год он прослужил органистом в соседнем Мюльхаузене, а в 1708-м герцог Веймарский предложил ему пост в своем камерном оркестре.
Веймар был всего в сорока милях от Мюльхаузена, но переезд туда был большим шагом вверх – как финансово, так и профессионально. Герцог Заксен-Веймар был одним из культурнейших людей своего времени. Начал Бах как скрипач, но вскоре стал придворным органистом и директором оркестра из двадцати двух инструментов.
Луи Маршан
К этому времени Бах уже был известен как один из лучших органистов Германии. Однажды была даже организована встреча Баха с заезжим французским органистом Луи Маршаном, одним из лучших в Европе, но в назначенный день Маршан не явился – француз решил не рисковать потерей лица и на полной скорости уехал домой.
Как композитор Бах тоже был в такой чести, что люди шли на крайности, чтобы заполучить его творение. Как-то раз он заехал в соседний городок Халле. А надо сказать, что тамошний пастор Иоганн Михаэл Хейнекиус давно и тщетно выпрашивал у него кантату для своей церкви. Встретив Баха, он попросту запер композитора в комнате лучшего местного отеля и обильно снабжал табаком, едой и спиртным до тех пор, пока кантата не была окончена.{6}
Но к 1717 году политическая обстановка в Веймаре накалилась и перестала располагать к музыке. В это время Иоганну Себастьяну предложили пост капельмейстера в соседнем герцогстве Анхальт-Кетене. Но когда Бах подал прошение об увольнении, герцог так разгневался, что посадил композитора в тюрьму. Впрочем, через месяц Бах был неохотно отпущен на свободу. Характерно, что месяц тюрьмы Бах использовал для написания цикла органных хоральных прелюдий.{7}
Он перебрался в Анхальт-Кетен и прожил там шесть лет. Тамошний принц Леопольд – прекрасный клавесинист, скрипач и гамбист – был в курсе современных музыкальных течений. Он хотел поднять престиж немецкой музыки и набирал свой придворный оркестр из лучших музыкантов Германии (на что и тратил все деньги своего края).
Отношения с Бахом у него были весьма дружескими. А поскольку принц Леопольд был кальвинистом и противником пышной лютеранской литургии, церковной музыкой Бах там не занимался, но для светской музыки был простор – именно в Кетене Иоганн Себастьян написал большую часть своих инструментальных произведений.
Однако через четыре года райской жизни в Кетене принц Леопольд женился, и его жене музыкальная активность мужа пришлась не по нраву. Ну не любила девушка музыку, и все тут. С сожалением Бах (который когда-то писал другу, что «с радостью бы остался в Кетене до конца жизни») начал подыскивать новое место службы.
Именно в этот период он написал свои знаменитые Бранденбургские концерты в надежде получить место в Берлине. Но что-то не сложилось, маркграф Бранденбургский был занят другими делами и на концерты внимания не обратил, а подрастающим сыновьям Баха было нужно хорошее образование, чего в Кетене было не найти. И Иоганн Себастьян принял приглашение стать кантором – то есть учителем – в Томасшуле в Лейпциге.{8}
Иоганн Себастьян Бах
Лейпциг, не в пример Кетену, был по тем временам крупным европейским городом со знаменитым университетом и бурной общественной жизнью. Но после Кетена служба в Томасшуле была не сахаром. Чиновники относились к Баху неважно, ученики – как им и положено – отлынивали от учебы, обязанностей было по горло, а платили немного. Помимо преподавания Бах должен был писать музыку для четырех церквей Лейпцига и подрабатывал тем, что играл на похоронах и свадьбах.