Подводя итог аргентинскому периоду деятельности Б. Д. Михайлова, уместно задать вопрос: так была ли в КПА «оппозиция X. Пенелона»? Думается, что до заседания Центрального Комитета 20 июля следует говорить о разногласиях непринципиального характера. Другое дело, что X. Пенелон вел себя как настоящий «касик», ревниво оберегая свои истинные и мнимые прерогативы и не допуская даже гипотезы о контроле со стороны партийных органов. Изменить ситуацию Б. Д. Михайлов мог, лишь спровоцировав вмешательство Москвы, что и было сделано. Только вряд ли представитель ИККИ ожидал, что события примут столь драматический характер.
Б. Д. Михайлов стал работать заместителем заведующего Ближневосточной секцией Восточного лендерсекретариата и одновременно заместителем руководителя Балканского лендерсекретариата ИККИ. Но возглавлявший Восточный лендерсекретариат Отто Куусинен не ужился с Б. Д. Михайловым, и он сумел найти изящный способ избавиться от неугодного подчиненного. Когда в апреле 1929 года решением Президиума ИККИ была образована под председательством О. Куусинена комиссия по рассмотрению положения в компартии США, Б. Д. Михайлов стал ее секретарем. Комиссия, в которую среди прочих входили И. Сталин, В. Молотов, Д. Мануильский, отстранила от руководства КП США фракцию Джея Ловстона, открыто ориентировавшуюся на Н. И. Бухарина[303]. После завершения работы американской комиссии Вильямс уже не занимался ближневосточными делами и «плавно» переключился на проблемы американского коммунистического движения, в том числе и в латиноамериканских странах. Это, в свою очередь, вызвало раздражение у Жюля Эмбер-Дро. Подвергнутого опале, его отправили по линии Профинтерна в Аргентину и Уругвай. Из Берлина, где по дороге ему пришлось сделать остановку, Ж. Эмбер-Дро послал письмо Д. З. Мануильскому (Ману), в котором, в частности, были такие строки: «Я также узнал, что воспользовались моим отъездом, чтобы к руководству делами Латинской Америки привлечь т[оварища] Вильямса, которого т[оварищ] Куусинен должен был удалить из своего секретариата за его ультралевую политику. Т[ак] к[ак] Вильямс был всегда и почти по всем вопросам американских партий в оппозиции к политике, которую я проводил до сих пор с согласия президиума (ИККИ. — М. П.), я не могу рассматривать его назначение иначе, как желание изменить политику в Латинской Америке, и я заранее отказываюсь от последствий такой сектантской и раскольнической политики»[304].
Б. Д. Михайлов не был «ультралевым», и в порыве своего гнева Ж. Эмбер-Дро явно сгущал краски. Впрочем, на Д. З. Мануильского послание воздействия не оказало, и Вильямс в октябре 1929 года был даже утвержден членом Южноамериканского бюро. Еще раньше — в мае того же года — его послали в Нью-Йорк в качестве представителя Исполкома Коминтерна при компартии США. В начале декабря 1931 года в Бомбее Михайлов был схвачен местной полицией. Путешествовавшего по фальшивому американскому паспорту коминтерновца англичане намеревались переправить в штаб-квартиру Интеллидженс сервис. Но в Москве узнали об этом плане. Решено было с помощью сотрудника ОШУ Абрама Осиповича Эйнгорна воспрепятствовать доставке Михайлова в Лондон. Операция прошла блестяще. В первый день нового года А. О. Эйнгорн прибыл с перевоплотившимся в австралийца Б. Д. Михайловым в Москву.
Случайны ли были бомбейские злоключения Михайлова? Думается, нет. По утверждению Дж. Беннет, руководительницы Исторического отдела Документально-справочного департамента Министерства иностранных дел Великобритании, британская разведка имела своих агентов не только в ЦК КП Великобритании, но и в московском аппарате Коминтерна, откуда точная информация поступала вплоть до 1931 года[305].
По возвращении из заграницы Б. Д. Михайлов поступил слушателем в Институт красной профессуры, который окончил в 1933 году. Параллельно Вильямс продолжал работать в аппарате Коминтерна, в Англо-американском секретариате. Он по-прежнему занимался коммунистическим движением в США. В круг его обязанностей входил анализ ситуации в стране и в компартии, разработка инструкций по различным вопросам и подготовка решений руководящих инстанций Коминтерна[306]. В августовском номере за 1932 год журнала «Коммунистический Интернационал» Б. Д. Михайлов опубликовал статью, посвященную движению в США бывших солдат — участников Первой мировой войны. Она не отличалась оригинальностью, прекрасно иллюстрируя левацкий курс Коминтерна в тот период» Утверждая, что движение ветеранов войны носит «объективно революционный характер», что было, мягко говоря, преувеличением, Михайлов обрушился на занявших «подлую» позицию «социал-фашистов» и «предательский меньшевизм» троцкистов, тем самым воспроизведя два основных идеологических штампа Коминтерна, пущенных в оборот в 1927–1929 гг.[307].
В 1933–1934 гг. Б. Д. Михайлов работал инструктором антивоенной комиссии Бела Куна, К этому времени относятся воспоминания Маргарете Бубер-Нейман, познакомившейся с ним в коминтерновской гостинице «Люкс»: «В мае 1932 года Гейнц Нейман и я поселились в комнате на третьем этаже «Люкса». Нашим соседом справа был французский коммунист Андре Марти, несколькими комнатами дальше, слева, жил «Вильямс», русский специалист по Индии в Коминтерне, со своей подругой, которая застывшей улыбкой, казалось, извинялась перед каждым за свое присутствие. «Вильямс», маленький худощавый человек с желтым, нездоровым цветом лица, ходил утром и вечером в шелковом халате с восточным орнаментом, соответствующим стилю его комнаты, стены которой были украшены кожами змей и занавесками яркой окраски с причудливым рисунком. В память о своей дальневосточной работе он привез малярию. Когда он говорил об этой болезни, то можно было уловить гордость за то; что он пожертвовал своим здоровьем во имя мировой революции»[308]. В этом отрывке есть две неточности: Б. Д. Михайлов зная Индию не больше, чем другие страны, в которых побывал, а заразился онмалярией не на Дальнем Востоке, а в Закавказье летом 1920 года.
С марта 1934 года Б. Д. Михайлов работал помощником Георгия Димитрова[309], однако официально он был утвержден в этой должности лишь 15 августа. 27 марта 1935 года члены Политкомиссии Политсекретариата ИККИ Г. Димитров, И. А. Пятницкий, Макс Рихтер, В. Пик, Ван Мин, Эрколи, Б. Бронковский, В. Кнорин летучим голосованием удовлетворили просьбу главного редактора газеты «Правда» Л. 3. Мехлиса о переводе Б. Д. Михайлова в его распоряжение. Хотя в протоколе речь шла о конкретной дате — с 1 апреля, — практическое решение вопроса затянулось на месяц, пока его согласовывали в ЦК ВКЩб). 1 мая 1935 года Борис Михайлов покинул аппарат Коминтерна, чтобы в июне отправиться в качестве корреспондента в Париж. Периодически для освещения деятельности Лиги Наций он выезжал в Женеву.
Еще в период своей работы помощником Генерального секретаря ИККИ Б. Д. Михайлов случайно встретил во время командировки во Францию бывшего члена Президиума и Политсекретариата ИККИ Анри Барбе. Произошло это где-то на улице парижского пригорода Сен-Дени. Закамуфлированная под полемику по вопросу взаимоотношений с руководством социалистов борьба за лидерство в ФКП между Жаком Дорио и Морисом Торезом достигла своего апогея. Выведенный еще в 1931 году из высших коминтерновских инстанций й политбюро ЦК ФКП А. Барбе примкнул к Ж. Дорио, превратившему мэрию Сен-Дени в свой оплот. БД. Михайлов пытался уговорить А. Барбе порвать с Ж. Дорио, но безуспешно. 27 июня 1934 года ЦК ФКП исключил Ж. Дорио из партой, в сентябре того же года аналогичное решение было принято относительно А. Барбе.
Дальнейшая судьба двух ренегатов хорошо известна: на следующий день после исключения из ФКП Жак Дорио провозгласил создание Французской народной партии (PPF), генеральным секретарем которой вскоре стал Анри Барбе. В годы оккупации Франции нацистами оба активно поддерживали «новый порядок», за что А. Барбе после войны был подвергнут заключению. Жак Дорио погиб в феврале 1945 года в Германии во время авианалета.
307