Возможно, что в ахейской деревне имущественное неравенство жителей сказывалось на группировке их домов, так же как это иногда заметно в деревнях более поздних времен. Три менее зажиточных дома тесно примыкают один к другому (М и H — вплотную, между M и L идет проход шириной 2-2,75 м), западнее расположились жилища деревенских богачей.[463] В этом квартале Блеген раскрыл остатки многократно перестраивавшегося здания К, мегарон которого обладал цементированным гладким полом. Далее расположено строение О, которое Блеген считает частью какого-то большого дома, его мегарон был украшен стенной росписью. Не менее значительное сооружение находилось к северу от дома P — от него сохранилось два элемента. Первый — массивная плита из конгломерата (0,87*1,74 м), в которой вырезан порожный проем длиной 1,48 м. Столь монументальная деталь[464] могла принадлежать лишь весьма большому строению. Видимо, порог находился при входе в мегарон, перед которым был небольшой двор длиной 6,50 м. На продольной оси двора находится второй элемент дома «алтарь» из грубых камней диаметром 0,95 м, покрытый толстым слоем золы, в которой найдены обломки костей животных и керамики. По аналогии с внутренним двором тиринфского дворца Блеген называет упомянутое возвышение «алтарем», однако в Кораку это был и алтарь и очаг для приготовления пищи.
Описанные выше строения обнаружены на сравнительно небольшой площади: длина главного большого раскопа — около 80 м, ширина — не больше 25 м, так что можно с уверенностью говорить о тесной застройке деревни в XV—XIII вв. Отсутствие улиц или переулков наводит на мысль о небольших перевозках, которые производились в раскопанном конце деревни. Этот факт следует сопоставить с другим: в известных нам домах найдены[465] только посуда и орудия домашних ремесел (ткачества, мукомольного дела) и совсем нет сельскохозяйственных орудий. Видимо, объяснение следует искать в сохранении общинных порядков, при которых часть сельскохозяйственных орудий, так же как часть запасов, хранилась в общественных амбарах, сосредоточенных в другой части деревни, к которой вели удобные дороги и подъезды. Возможно, что хранившиеся в домах ценности были унесены жителями, обратившимися в бегство перед дорянами.[466]
Но все же в жилищах обособленных крестьян-домохозяев должны были бы сохраниться какие-то следы земледельческого производства в виде обломков орудий, остатков зерен или навоза. Таких находок в Кораку не оказалось, даже сами дома по своей планировке не приспособлены к хранению собранного с полей урожая или к содержанию скота, так как в них недостает клетей и хотя бы маленького дворика для животных. Развитие экономической жизни страны в рассматриваемое время заставляет предполагать, что какая-то часть сельскохозяйственных орудий, скота и продуктов находилась в руках каждого земледельца. Не имея веских доказательств, можно все же предположить, что ахейский земледелец держал свой скот в огороженных местах возле пастбища, а в садах и на пашнях возводились небольшие постройки, в которых хранили орудия и семена. В эпосе при описании крупного земледельческого хозяйства[467] говорится, что стада басилея пасутся в разных местах, иногда довольно далеких, причем в некоторых угодьях были даже выстроены жилые дома для пастухов, как, например, для свинопаса Евмея у Одиссея. Хотя богатство Одиссея превышало достояние 20 ахеян, все же его хозяйство было в основном однотипным с хозяйством богатого ахейского крестьянина.
Конечно, такое истолкование годится лишь для хозяйств владельцев больших домов, например дома P или почти совсем исчезнувшего «Дома большого порога». Что касается небогатого хозяина дома Н, то в нем можно видеть члена общины или с очень небольшим земельным наделом, или даже совсем лишенного своего участка и работающего за плату натурой у богатых односельчан.
463
К сожалению, поврежденность всех этих строений очень велика, ясно выступает только план дома Р.
464
Напомним, что плита порога из главного двора в мегарон микенского дворца имела соответственные размеры 0,52*2,52 м и 1,80 м.