188 Эти парные боги представляют скрытые противоположности, таящиеся в верховном божестве Осирисе, так же как Бегемот и Левиафан представляли их для Яхве. Важно, что противоположности вынуждены действовать совместно для общей цели, когда речь идет о том, чтобы помочь единому богу Осирису достичь небесной четырехсоставности. Эта четырех-составность персонифицируется также четырьмя сьшовьями Гора: их имена — Местха, Хапи, Туамутеф и Кебсеннуф (Mes-tha, Hapi, Tuamutef, Qebhsennuf); о них сообщается, что они живут "позади бедра северного неба", то есть позади бедра Сета, обретающегося в созвездии Большой Медведицы. Четверо сыновей Гора являются врагами Сета, но с другой стороны, они с ним тесно связаны. Они — аналоги четырех небесных столбов, поддерживающих четырехугольную железную плиту. Поскольку трое из этих сыновей часто изображаются с головами животных и один — с человеческой головой, мы вправе указать на аналогичное положение дел в видениях Иезекииля, из чьих фигур херувимов выводятся известные символы евангелистов (три животных, один ангел).[364] Более того, Иезекииль говорит следующее (1,22): "Над головами животных [херувимов] было подобие свода, как вид изумительного кристалла, простертого сверху над головами их", а также (1,26): "А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем".
189 Ввиду тесных связей между Израилем и Египтом, нет ничего невероятного в наличии переплетающихся символов. Однако примечательно, что в арабской традиции область, окружающая небесный Полюс, представляют в форме рыбы. Каз-вини говорит: "Полюс можно увидеть. Вокруг него расположены более мелкие Benat na 's[365], а также темные звезды, все вместе складывающиеся в подобие рыбы; посреди нее и находится Полюс".[366] Это означает, что Полюс, в древнем Египте указывавший на область Сета и, в то же время, на обиталище четырех сыновей Гора, помещался как бы в теле рыбы. Согласно вавилонской традиции, Ану имел своим местопребыванием северное небо; сходным образом и Мардук, в своем качестве верховного бога, создателя мира, направляющего его пути, фактически совпадает с Полюсом. "Энума Элиш" говорит о нем: "Он, устанавливающий пути звезд небесных, будет, как овец, пасти всех богов вместе".[367]
190 В северной точке эклиптики расположена область огня (чистилище при входе на небеса Ану). Поэтому, северный угол храма, построенного вокруг башни в Ниппуре, назывался kibla (точка ориентации). Подобным же образом сабеи и манд ей во время молитвы поворачивались к северу.[368] В этой связи можем также упомянуть митраистское богослужение: в заключительном видении появляется Митра, "держащий золотое плечо молодого быка. Это — созвездие Быка, движущее небо и поворачивающее его по кругу". В тексте нагромождаются нескончаемые огненные атрибуты данного божества, со всей очевидностью появляющегося с севера.[369]
191 Указывавшиеся выше представления вавилонян о значимости севера облегчают нам понимание причин, по которым видение Бога Иезекииля пришло оттуда же, несмотря на то, что на севере зарождается всякое зло. Совпадение противоположностей вполне нормально для примитивной концепции Бога, ибо Бог здесь, не становясь предметом рефлексии, просто принимается как данность. Однако же, на уровне сознательной рефлексии совпадение противоположностей вырастает в серьезную проблему, от которой мы стараемся уйти всеми возможными способами. Вот почему положение дьявола в христианской догматике настолько неудовлетворительно. Если в наших коллективных представлениях и в доминантах нашей сознательной ориентации присутствуют подобные пробелы, можно с полной уверенностью предполагать наличие дополнительных или (точнее) компенсаторных процессов, развивающихся в бессознательном. Такие компенсаторные идеи обнаруживаются в алхимических спекуляциях. Вряд ли можно предполагать, что представления этого рода оставались целиком бессознательными у самих адептов алхимии. То, к чему они стремились, было более или менее полным восстановлением первозданного образа Бога. Посему, они были способны выдвигать столь шокирующие парадоксы, как сияние Божественной любви посреди адского огня,[370] предстающее не чем иным, как христианской концепцией Бога, поставленной в новое, но вместе с тем необходимое соотношение со всем, что означает ад. Прежде всего следует упомянуть Якоба Беме, под одинаково сильным влиянием алхимии и каббалы сумевшего представить себе парадоксальный образ Бога, в котором добрые и дурные аспекты принадлежат одному и тому же божественному существу, а способ их соединения демонстрирует сходство со взглядами Климента Римского.
364
В этой связи может иметь значение также текст Даниил, 3, 25: трое мужей в пылающей огненной печи и с ними четвертый, "сын Божий".
365
Дословно "дочери погребальных носилок", вероятно — плакальщицы,
идущие перед гробом. Ср. Ideler, Untersuchungen uber den Unsprung und die Bedeutung der Sternnamen, p. 11.