250 Эти рассуждения помогают Дорну осознать фундаментальную важность самопознания: " А посему, следи за тем, чтобы ты сам становился таким, каким ты хочешь видеть свое делание".[519] Иными словами, свои ожидания, относящиеся к деланию, необходимо применять к собственному эго. Получение сокровенной субстанции, рождение меркурия, достижимо лишь для тех, кто полностью постиг доктрину; однако "мы не можем избавиться от сомнений иначе, как путем эксперимента, и нет лучшего способа проделать опыт, чем проделать его на себе".[520] Доктрина формулирует наш внутренний опыт или, по крайней мере, существенно зависит от него:
"Пусть он знает, что величайшее сокровище человека находится в нем самом, а не вне его. От него оно исходит внутренне... и тем самым и вовне осуществляется то, что видимо глазами. А потому, если он не слеп разумом, он увидит, то есть поймет, кто он и каков он внутренне, и в свете природы познает себя с помощью внешних предметов".[521]
Секрет, прежде всего и в основном, заключен в человеке; это — его подлинная самость,[522] которую он не знает, но учится познавать ее на опыте, связанном с внешними предметами. Посему, Дорн так обращается к алхимику:
"Научись в самом себе познавать все, что есть в небе и на земле, дабы стать мудрым во всем. Разве неведомо тебе, что небо и элементы ранее были единым целым, и были отделены друг от друга божественным актом творения, дабы могли они породить и тебя, и все прочее?"[523]
251 Поскольку знание о мире дремлет в его собственной душе, адепт должен извлекать такого рода знание из познания самого себя, ибо самость, которую ему надлежит познать, является частью природы, обретшей плоть благодаря первоначальному единству Бога с миром. Речь, определенно, не идет о познании природы эго, хотя такое познание гораздо более доступно, и часто его охотно принимают за самопознание. На этом основании всякого, кто всерьез пытается познать себя в качестве объекта, обвиняют в эгоцентризме и эксцентричности. Однако такое познание, о каком идет речь, не имеет ничего общего с субъективным знанием эго о самом себе. Познание эго подобно охоте собаки за собственным хвостом. Но такое познание, какое здесь имеется в виду, представляет собой весьма трудное и требующее моральных усилий исследование, о котором образованной публике известно очень мало, а так называемой психологии — и вовсе ничего. В распоряжении алхимика, однако же, имелся как минимум косвенный намек: он определенно знал, что, будучи составной частью целого, он содержит в самом себе образ целого — "небосвод", или "Олимп", как называет его Парацельс.[524] Этот внутренний микрокосм всегда волей-неволей оказывался объектом алхимического исследования. Сегодня мы назвали бы его коллективным бессознательным и описывали бы его как нечто "объективное", поскольку оно идентично у всех индивидов, а потому является "единым. На основе этого универсального Единого создается субъективное сознание каждого индивида, то есть эго. Грубо говоря, именно так мы сегодня должны понимать "ранее бывшее единым целым" и "разделенное божественным актом творения" у Дорна.
252 Именно это объективное познание самости имеет в виду автор, говоря: "Никто не может знать себя, покуда не узнает, от чего зависит и кому принадлежит [или: чему и кому принадлежит] и с какой целью был сотворен".[525] Решающее значение здесь имеет различие между "quis"(кто) и "quid"(что): если "quis" обладает несомненно личностным аспектом и соотносится с эго, то "quid" нейтрально и не указывает ни на что иное, кроме объекта, лишенного каких-либо свойств личности. Речь идет не о субъективном эго-сознании психе, но о самой психе, выступающей в качестве неизвестного, лишенного собственных пристрастий объекта, подлежащего исследованию. Вряд ли можно было бы сформулировать различие между познанием эго и познанием самости более отчетливо, чем это сделано посредством указанного различения "quis" и "quid". Алхимик XVI века сумел указать на нечто, обо что до сих пор спотыкается кое-кто из психологов (по крайней мере те из них, кто позволяет себе иметь собственное мнение в психологических вопросах). Слово "что" относится к нейтральной самости, к объективному факту целостности, поскольку эго, с одной стороны, причинно "зависит от" нее или "принадлежит" ей, а с другой стороны, направлено на нее как на цель. Это напоминает впечатляющую вводную фразу "Фундамента" Игнатия Лойолы:
520
"... non possumus de quovis dubio certiores fieri, quam expreriendo, nee melius quam in nobis ipsis" ("Philosophia meditativa", Theatr. chem., I, p.467).
521
"Cognoscat hominis in homine theasaurum existere maximum, et non extra isum. Ab ipso procedit interius... per quod operatur extrinsecus id, quod oculariter videt. Ergo nisi mente caecus fuerit, videbit (id est) intelliget, quis et qualis sit intrinsecus, luceque naturae seipsum cognoscet per exteriora". ("Speculativae philosophiae", p.307).
522
Алхимик и мистик Джон Пордедж (1607-1681) называл внутреннего "вечного" человека "извлечением и суммарным понятием Макрокосма" (Sophia, 1699, р.34).
523
"Disce ex te ipso, quicquid est et in caelo et in terra, cognoscere, ut sapiens fias in omnibus. Ignoras caelum et elementa prius unum fuisse, divino qu-oque ab invicem artificio separata, ut et te et omnia generare possent?" ("Speculativae philosophiae", p.276).
524
Эта идея достигла своего полного развития 200 лет спустя, в монадологии Лейбница, а затем еще на 200 лет ее постигло полное забвение, вызванное утверждением естественнонаучной троицы, состоящей из пространства, времени и причинности. Герберт Зильберер, также проявлявший интерес к алхимии, говорит: "Я близок к тому, чтобы отдать полное предпочтение языку образов и называть глубочайший слой подсознания нашим внутренним небосводом с неподвижными звездами на нем." (Der Zufall und die Koboldstreiche des Unbewussten, p.66). Более обширный материал см.: "On the Nature of the Psyche", pars.389ff.
525
"Nemo vero potest cognoscere se, nisi sciat quid, et non quis ipse sit, a quo dependeat, vel cuius sit... et in quem finem factus sit" (p.272).