Лунный луч чрез жёлтую пропустить виноградину,На плоскогорьи уединённое встретить озеро —Смотреться в твои глаза.
Золотое, ровное шитьё – вспомнить твои волосы,Бег облаков в марте – вспомнить твою походку,Радуги к небу концами встали над вертящейся мельницей – обнять тебя.
Муза
В глухие воды бросив невод,Под вещий лепет тёмных лип,Глядит задумчивая деваНа чешую волшебных рыб.
То в упоении звериномСвивают алые хвосты,То выплывут аквамарином,Легки, прозрачны и просты.
Восторженно не разумеяПлодов запечатлённых вод,Всё ждет, что голова ОрфеяЗлатистой розою всплывёт.
«Островитянам строить тыны…»
Островитянам строить тыны,К тычку прилаживать лозу,Пока не выпустят вершиныВ туманах скрытую грозу.
Предвестием гора дымится,Угрозою гудит прилив.Со страхом пахари за птицейСледят, соху остановив.
И только девушки слепыеНе видят тучи, да и теЗаломят руки, как впервыеКачнётся Китеж на ките.
Движение – любви избыток!О, Атлантида! О, Содом!В пророчестве летучих ниток —Кочевной воли прочный дом!
Сумерки
Наполнен молоком опал,Залиловел и пал бесславно,И плачет вдаль с унылых скалКельтическая Ярославна.
Все лодки дремлют над водой,Второй грядою спят на небе.И молится моряк седойО ловле и насущном хлебе.
Колдунья гонит на лунуВолну смертельных вожделений.Grand Saint Michel, protege nous![2]Сокрой от сонных наваждений!
Эфесские строки
Флейта, пой! Пещеры сводыЗацвели волшебным мленьем:Рощи, копья, города,Тихо каплет дни и годыНаговорным усыпленьемГолубиная вода.
Мреет сумрак. Свет на воле.Предначертанные тениЗа мерцанием зарниц.Горстью сыпь на угли соли!Спины, шеи и колени,Шелестенье тщетных лиц.
Ток эфира бурей станет,Буря нежит ток эфира,Кошка львом и кошкой лев.Арфы трепет громом ранит.Полноте внимаешь мира,Бренный слух преодолев.
Зоркий страж не видит леса,Тайноведенья урокиНеучёный раб принёс.Спим с тобой у врат Эфеса?Пробужденья скрыты сроки,И не лает чуткий пёс.
Смотр
«Победа» мечет небо в медь.Разбег весны, раскат знамён,Знакомой роскоши закон:Ходить, любить, смотреть, неметь,
Как зажигательным стекломСтекляня каски блеск, мой взглядСледит, как в ней войска горятИ розовеет дальний дом.
Труба, мосты, гремучий лёд…Не Пруссии ли то поля?И вдруг, дыханье веселя, —Сухой Флоренции пролёт.
Пока идут… О, катер Мурр,Johannisberger Kabinett!Лак пролит на скользящий свет, —И жёлтым хлынул с лип H-dur.
Мне гейзером опять хотеть…Вдруг капнула смолой слеза,Что я смотрел в твои глаза,А не в магическую медь.
Северный веер
Юр. Юркуну
1
Слоновой кости страус поёт:– Оледенелая Фелица! —И лак, и лес, Виндзорский лёд,Китайский лебедь Бёрдсли снится.Дощечек семь. Сомкни, не вей!Не иней – букв совокупленье!На пчельниках льняных полейГолубоватое рожденье.
2
Персидская сирень! «Двенадцатая ночь».Желтеет кожею водораздел желаний.Сидит за прялкою придурковато дочь,И не идёт она поить псаломских ланей.Без звонка, через кухню, минуя швейцара,Не один, не прямо, прямо и простоИ один,Как заказное письмоС точным адресом под расписку,Вы пришли.Я видел глазами (чем же)Очень белое лицо,Светлые глаза,Светлые волосы,Высокий для лет рост.Всё было не так.Я видел не глазами,Не ушами я слышал:От жёлтых обоев пелоШекспировски плотное тело:– «За дело, лентяйка, за дело».
3
О, завтрак, чок! о, завтрак, чок!Позолотись зимой, скачок!Румяных крыльев какая рань!Луком улыбки уныло рань.Холодный потик рюмку скрыл,Иголкой в плечи – росточек крыл.Апрель январский, Альбер, Альбер,«Танец стрекоз», арена мер!