Эйнштейн активно искал и другие возможности. В январе того же года он подает заявление на вакантное место преподавателя математики в Цюрихской кантональной гимназии. Однако это место ему не понадобилось: кажется, судьба потихоньку становилась к нему более благосклонной. 28 января профессор Альфред Клейнер (не без его участия сначала была отклонена, а затем одобрена работа, которую Эйнштейн подавал в Цюрихский университет на соискание степени доктора философии) послал Эйнштейну загадочную открытку, выразив свое пожелание связаться с ним по важному для них обоих вопросу.
Пытаясь привлечь Эйнштейна в Цюрихский университет на должность профессора, Клейнер настоятельно просил его не только вновь попытаться стать приват-доцентом Бернского университета, но и ставить его, Клейнера, в известность обо всех предпринимаемых действиях с тем, чтобы в случае неудачи тот мог обдумать, как помочь Эйнштейну обойти все трудности получения места профессора.
Эйнштейн предпринял еще одну попытку. На этот раз все обстояло лучше, и в 1908 г. он стал приват-доцентом Бернского университета. Правда, поначалу это не принесло ожидаемых перемен к лучшему. Он по-прежнему отрабатывал положенные ему часы в Бюро патентов, а в дополнение теперь еще и читал лекции в университете. Приват-доцентам повсюду — не только в Берне — не было положено жалованье. Посещение лекций было платным, и внесенные студентами деньги шли лектору. Профессора, хотя и получали жалованье, оставляли за собой чтение хорошо посещавшихся обязательных курсов лекций и тем самым увеличивали свои доходы. Приват-доцентам же доставались обычно спецкурсы, которые привлекали лишь немногих студентов и приносили сущие гроши. Доходы Эйнштейна от чтения лекций в Бернском университете были мизерными. Лишь Бессо да еще один-два студента были его постоянными слушателями.
В те дни Эйнштейн был не слишком хорошим лектором. Его голова была занята более важными вещами. Но если он собирался получить когда-либо место профессора, ему предстояло пройти через все обряды посвящения в члены ученого племени. Это вызывало у него неудовольствие и даже протест. Хотя и внешний вид, и манера поведения Эйнштейна очень мало соответствовали академическим нормам, он не пытался что-либо изменить. Сестра Эйнштейна, Майя, вспоминает об одном эпизоде. В нем отражается то впечатление, которое Эйнштейн производил на окружающих. Она училась в Бернском университете и как-то решила посетить лекцию Эйнштейна. Майя спросила у служителя, в какой аудитории читает лекцию ее брат, доктор Эйнштейн. Видя перед собой элегантную молодую особу, служитель выпалил в крайнем изумлении: «Что? Этот… парень Ваш брат?» А когда Клейнер посетил без предупреждения лекцию своего протеже и после этого раскритиковал его преподавательские способности, Эйнштейн ответил: «А мне и не нужно место профессора в Цюрихе».
Весной 1909 г. пришло наконец официальное решение об учреждении с осени того же года в Цюрихском университете новой должности экстраординарного профессора кафедры теоретической физики. Член Совета Эрнст настаивал на назначении Фридриха Адлера, с которым Эйнштейн был в приятельских отношениях. Адлер действительно был серьезным соперником, ибо его отец, основатель Австрийской социал-демократической партии, обладал значительным весом в политических кругах. Однако его сын — человек возвышенных идеалов — настоял на снятии своей кандидатуры в пользу Эйнштейна. При этом он просил министерство просвещения отвлечься от политических соображений и принять во внимание выдающиеся научные достижения Эйнштейна, намного превосходящие его собственные. Его доводы оказались настолько красноречивыми, что Эрнсту не удалось настоять на назначении Адлера. Вот так в результате бескорыстного поступка Адлера 7 мая 1909 г. Эйнштейн был избран на должность профессора. Ему было тридцать лет.
В связи с этим вспоминается эпизод из жизни Ньютона. В 1669 г., когда Ньютону шел двадцать седьмой год, его наставник Исаак Барроу отказался от места профессора Кембриджского университета в пользу Ньютона. Однако в целом судьбы Адлера и Барроу сложились по-разному. Барроу углубился в проблемы теологии. А Адлер все больше и больше отдавался политике, и в 1916 г. тот же его идеализм, усиленный ужасами первой мировой войны, побудил Адлера совершить покушение на премьер-министра Австрии, за что он, впрочем, получил довольно мягкий приговор.
В 1909 г. Эйнштейн был слишком поглощен своими исследованиями, чтобы уделять сколько-нибудь пристальное внимание политике. 6 июля он подал в Бюро патентов прошение об отставке, которое было удовлетворено 15 октября 1909 г. В письме к Бессо в 1919 г. Эйнштейн тепло вспоминал работу в Бюро патентов, называя его «мирской кельей, святым местом, где зародились его самые прекрасные идеи, и им было так хорошо вместе». В Бюро патентов Эйнштейн провел магические 7 лет[16].
16
Автор, очевидно, имеет в виду, что числу 7 нередко придается сакральное значение; оно используется в ритуальных обрядах и вошло в этом качестве в фольклор разных народов. В современной культуре после публикации американским психологом Дж. Миллером исследования, посвященного оперативному запоминанию человеком информации, число 7 именуется иногда «магическим» (см.: Миллер Дж. Магическое число семь плюс или минус два. — В: Инженерная психология. М., «Прогресс», 1964). —