Меж тем путь фейри и его коня продолжался. Каждый следующий шаг открывал им новых мертвецов. Мужчины и женщины, все, кто мог сражаться, пали в этом сражении. И та же участь постигла детей и немощных стариков, оставшихся в домах. Фейри заходил в несколько из строений, в надежде найти живых. Но эти поиски были бесполезны. Алчные души в этот раз не упустили никого из своих жертв. Так что чародею оставалось лишь продолжить путь, двигаясь сквозь белое марево.
Нападение произошло внезапно. Просто в один момент из тумана вылетел плотный белый сгусток. А через секунду он уже оказался разрезан копьем. Еще одно движение сбоку заставило сида крутануться на месте, очерчивая полукруг своим оружием. Одновременно Саэф опустил копыта на третьего противника. Огненные сполохи сорвались с тела коня, мгновенно испепелив пришпиленную к земле фигуру. Однако эти трое противников были всего лишь первыми. А за ними шли и другие, лишь немного отстав.
— Tine ardu![2] — прокричал маг, очертив копьем пространство вокруг себя.
Вслед за движением с острия сорвался огонь, образовав вокруг мага пламенную стену. В которую и ударился новый туманный сгусток.
Следующие секунды фейри провел, нанося сквозь огонь колющие удары. Его враги почти не выделялись из окружавшего тумана. Их единственным отличием была лишь отдаленно похожая на человеческую форма, колеблющаяся при каждом движении. По одиночке каждое из атаковавших существ являлось не опасным. Однако их было много. Всегда много. А громадная толпа способна уничтожить даже самого сильного чародея, просто проломив его защиту. По счастью в этот раз врагов оказалось недостаточно, для того, чтобы стать настоящей угрозой. В атаке приняло участие всего три дюжины существ, притом Саэф смог растоптать не менее десяти из них. По этой причине уже спустя две минуты схватка оказалась окончена, а туман вокруг чародея стал еще плотнее и выше, почти достигнув в высоту его плеч. Теперь за этой завесой совершенно невозможно было различить врагов, если только они там действительно скрывались. Что стало еще одной причиной, почему стоило продолжить движение.
— Tine diflannu[3], - прошептал чародей, и огонь вокруг него погас, подарив возможность возобновить путь к центру поселения.
Города людей были не велики. Даже поселения в пять сотен жителей порой относились к ним. А потому путь через заполненную туманом улицу не мог длиться долго. Прошла минута и чародей достиг ее окончания, выйдя на то, что некогда являлось торговой площадью. Сейчас свободное пространство в центре города было полностью скрыто туманом. Самым плотным из того, что фейри встречал за время своего пребывания в городе. Это означало лишь то, что здесь погибло более всего алчных душ. И здесь же должен был находиться местный заклинатель.
Эта мысль подтвердилась в тот же миг. Сид почувствовал вспышку мощной, неупорядоченной энергии и едва успел выкрикнуть заклинание, когда со стороны центра площади ударила багровая волна. Щит ветра, вызванный фейри, заколыхался, оказался пробит в нескольких местах, уязвив скрывшегося за ним чародея, но свою задачу выполнил — маг остался жив. Четким, уверенным речитативом, сид начал наговаривать новые заклятья, очерчивая копьем одну линию за другой. Создавая чары быстрее, чем их мог сокрушить враг. Когда же между ним и противником встали три стены разных стихий, он упал на колени, и выдернутым из-за пояса кинжалом принялся чертить на земле знаки.
Прошло три секунды и стоявшая первой стена ветра пала. Сгустки багровой энергии устремились дальше, но оказались поглощены огнем. Фейри не обратил на это внимание, четкими, уверенными движениями вырезая символы. Новая цепь ударов, и пламя опало, успев передать оставшуюся часть энергии стоявшей за ней каменной стене. Та раскалилась от внутреннего жара, успешно сдержав новые атаки.
Сид завершил последний символ. Затем очистил кинжал от земли и разрезал себе ладонь. Алая кровь потекла, орошая знаки, передавая магическую и жизненную энергию. Атаки со стороны центра площади стали более неистовыми. Скрытое там создание отчаянно нуждалось в энергии и сейчас почувствовало ее мощный источник. Последняя защита пошла трещинами, а затем рассыпалась пылью и щебнем. Однако к этому моменту сид уже был готов. Одно слово-ключ и символы вспыхнули, чтобы затем обратиться волной пламени, охватившей всю площадь, забравшейся в каждый ее уголок.
Могло показаться, что эти чары невероятно могущественны, но это было не совсем так. Волна огня была стремительной, но при этом недолговечной. Пламя опало, едва успев появиться. Однако свою главную задачу выполнило, очистив площадь от тумана, раскрыв положение противника. Показав, где тот находился и кем был. Впрочем, это открытие не подарило фейри радости, принеся лишь обреченный вздох. Главным образом потому, что подтвердило его опасения, явив тело сородича.
В центре площади, на утрамбованной земле, стояла стройная фигура сида, в потрепанных доспехах. Та же чешуйчатая деревянная броня, похожее копье, стискиваемое в правой руке. Рога на голове, более напоминающие оленьи. В любом ином месте он мог показаться обычным представителем фейри, но здесь и сейчас несомненно являлся кое-чем иным. Среди всех возможных названий, пришедший в поселение чародей предпочитал наименование «одержимый».
В прежние времена о таких существах никто не слышал. Их и не могло появиться до тех пор, пока не произошло Сопряжение миров. Ведь души умерших никогда не оставались в Пархейме, самом постоянном из миров. Они уходили в Домну, дабы пройти испытания на пути к перерождению. Однако произошла катастрофа, о сущности которой можно было лишь догадываться, и устоявшийся порядок оказался нарушен. Души, потерявшие свои воспоминания, ведомые лишь желанием обрести тело, неожиданно нашли путь в Пархейм. Только вот, оказавшись здесь, новую жизнь в новом теле они не получили, оставшись лишь бесплотными призраками.
Души были обмануты мирозданием, обречены на жалкое, бессмысленное существование. Шанса переродиться они оказались лишены. Но принять такую участь не захотели, начав охоту за телами людей и фейри. И если попытки взять под контроль лишенных магии людей всегда оканчивались гибелью жертв и концом существования алчных душ, в отношении друидов и фейри все было иначе. Оказалось, что тела чародеев способны выдерживать силу вторгшихся духов. Быть управляемыми ими, взамен уничтожаемой души настоящего владельца.
Получавшееся создание, одержимый, могло есть, пить, двигаться. Порой было способно говорить, но при этом не имело в себе ничего общего с бывшим хозяином тела или хотя бы тем человеком, чья душа когда-то попала в Домну. Его нельзя было даже сравнить со зверем, ибо инстинкты этого существа были совершенно отличны от всего живого. Одержимым двигала лишь цель выживания и погони за магической энергией. И, к сожалению всех живых обитателей Пархейма, это создание было пусть примитивным, но достаточно сильным, чтобы свои желания исполнять. Мощь хаотичной энергии охотно повиновалась его воле, и чем больше времени проходило, тем большую силу обретал одержимый. Именно по этой причине сид решил прийти в атакованное поселение. Именно поэтому он встретился с данным созданием.
Эти мысли очень быстро пронеслись в голове фейри, всего за пару секунд. А затем думать о постороннем стало некогда — одержимый вновь атаковал. Он действовал безыскусно, голой мощью. Но уже сейчас обладал почти неисчерпаемыми силами. Поединок на выносливость с таким противником был обречен на провал. Попытка сломить заклинаниями магическую защиту с большой вероятностью могла оказаться безуспешной. А потому сид решился на иной шаг. Кувырком уйдя с линии атаки, он подозвал Саэфа и быстро вскочил в седло коня. После чего направил его прямо на одержимого.
Промахнуться по столь большой цели противник не мог и тут же вновь ударил волной хаотичной энергии. Однако эти чары лишь безвредно скользнули по шкуре коня, даже ее не опалив. Силы наложенного заклинания и способности самого Саэфа легко справились с атакой. Следом одержимый ударил вновь. И опять безуспешно. А затем расстояние между сражавшимися сократилось до двадцати шагов, и сид выкинул руку вперед, швырнув копье. Оружие ударило точно в грудь одержимого. Отчего тело врага оказалось отброшено на землю, скрученное агонией.