Эти концепции начала и середины минувшего столетия в конце его нашли продолжение в школе мир-системного анализа (МСА), основанной учеником Ф. Броделя И. Валлерстайном. МСА описывает возникшую в ходе заокеанской экспансии Запада современную капиталистическую мир-систему как глобальную с момента ее возникновения, представляющую собой обширные цепи включающих производство структур, рассеченных многочисленными политическими структурами. Базовая логика в том, что накопленная прибыль распределяется не равным образом, в пользу тех, кто в состоянии достичь различных видов вре́менных монополий в рыночных сетях.
Тектологически говоря, товарные потоки, захваченные глобальной асимметричной ингрессией, сгущаются в эгрессию организованных рынков и закрепляются дегрессией международного разделения труда (МРТ). МРТ складывается как трехъярусная иерархия центра, полупериферии и периферии. Эгрессивным центром-гегемоном образовавшейся капиталистической мир-экономики стал приатлантический северо-запад Европы – страны с развивающейся отраслевой решеткой (прежде всего Голландия и Англия), предоставляющие промышленную продукцию, фрахтовые и финансовые услуги. Периферию составили колониальные страны – поставщики на мировой рынок дорогих товаров с малым удельным весом (драгоценные металлы, пряности, кофе), а полупериферию – аграрные европейские страны – экспортеры массовых товаров с высоким удельным весом (зерно, железо, товары для кораблестроения и мореходства). Стягивание товарных цепочек к центрам-гегемонам «цивилизованного мира» и включение остальных стран в международное разделение труда и мировой рынок как периферийного и полупериферийного ярусов обусловило насаждение плантационного рабства в колониях и бремя «вторичного закрепощения крестьянства» с тяжелейшей барщиной в европейских странах к востоку от Эльбы.
Западная Европа «вновь “изобрела” рабство и “экспортировала античное рабство в Новый Свет», и именно в ответ на ее нужды произошло второе издание крепостничества в Восточной Европе, – констатировал Ф. Бродель, соглашаясь с И. Валлерстайном в том, что «капитализм является порождением неравенства в мире; для развития ему необходимо содействие международной экономики. Он является плодом авторитарной организации явно чрезмерного пространства. Он не дал бы столь густой поросли в ограниченном экономическом пространстве. Он и вовсе не смог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда»[582].
Во второй половине ХХ века США как центр-гегемон капиталистической мир-экономики гарантией рынков содействовали экономическому подъему Западной Европы, Японии, «новых индустриальных стран» Юго-Восточной Азии, Чили под властью хунты. Но при этом глобальная дегрессия международного разделения труда консервирует недоразвитость зависимой периферии и сосредоточение в центральной зоне почти всего инновационного потенциала. Наконец, асимметрия глобальной ингрессии приводит к системному расхождению хозяйственных организмов с тенденцией к дополнительным «извращенным связям»[583] – через наркобизнес, подпольную торговлю оружием, поставку «женского» товара, отмывание денег и иные формы криминальной экономики; так же как сегментация общества на группы в зависимости от их способности или неспособности действовать в производственной системе, основанной на информатике, дополняется вспышками повседневного насилия вплоть до немотивированных убийств в качестве утверждения личности.
Мир-системный анализ появился как мост из ХХ в XXI век, призыв к новой парадигме гуманитарных наук, к системному знанию о социальной реальности. Солидный вклад в это знание способна внести и тектология. Пока остается без ответа глобальный вопрос, поставленный ею сто лет назад: как овладеть организационными законами в культурной сфере, «чтобы не получалось такого равнения по низшему, которое подчиняет цивилизацию пережиткам дикости, хотя бы они были гораздо слабее накопленных ею активностей»[584].
М. В. Локтионов
А. А. Богданов как основоположник общей теории систем
Чем отличается ХХ век от предыдущих столетий? с точки зрения общенаучного познания, всего двумя моментами: пониманием общей взаимосвязи наук как естественных, так и гуманитарных (нет физики, химии, биологии и т. д., есть лишь различные аспекты научного знания об окружающем мире), и невозможностью восприятия футурологических идей как чисто техногенных, вне зависимости от социологической составляющей (многие предсказывали появление радио, телевидения, лазеров, космических ракет, но никто не предсказывал мировой войны с холокостом, газовыми камерами и лагерями смерти). В результате формировалась потребность в некой «теории всего», учитывающей как естественно-научный, так и субъективный момент познания. Основываясь, с одной стороны, на идеях В. Парето об оптимальности (таких состояниях некоторой системы, при которых значение каждого частного показателя, характеризующего систему, не может быть улучшено без ухудшения других), а с другой – на понимании проблем теоретико-множественного описания оснований математики (лемма Геделя, закон исключенного третьего и т. п.), пройдя через восприятие физики В. Гейзенберга и Э. Шредингера, а в чем-то и позднего Эйнштейна, эта потребность вызвала появление таких направлений, как общая теория систем Л. фон Берталанфи, кибернетика Н. Винера и У. Эшби, теория гомеостазиса и синергетика И. Пригожина, современные теории аутопоэзиса и т. п. Но самое интересное, что у перечисленных концепций есть предшественница, теория, содержащая гениальные предвидения, которые во многом заложили основы современных теорий и в то же время отражают то общее, что в них есть. Это тектология (теория организации) Александра Александровича Богданова, созданная до их появления, значительно опередившая свое время и даже во многом превзошедшая последующие теоретические разработки. В последние десятилетия значение тектологии и одноименной работы Богданова признается отечественными учеными, по словам Н. Н. Моисеева, «тектология как наука об организации переживает второе рождение: сочинение Богданова привлекает внимание не только историков науки, но и лиц, занимающихся самыми различными смежными дисциплинами»[585]. Помимо отечественных исследований, интерес к творчеству Богданова наблюдается и за границой. Осенью 1994 года в Лондоне состоялась Международная конференция, посвященная обсуждению сочинения Богданова, и начиная с этого момента интерес к тектологии только растет. Добавлю, что «Тектология» Богданова переведена на ряд языков и издана в том числе в США.
583
Кастельс М. Начало истории // Социализм будущего = El Socialismo del Futuro. 1990. № 2. С. 54.
585
Моисеев Н. Н. Тектология А. А. Богданова – современные перспективы // Вопросы философии. 1995. № 8.