Он, в частности, считал, что родственные связи Юма и Маха являются неоспоримым доказательством того, что Мах придерживается принципов “идеализма”. По аналогии с данным примером, таким образом можно провести родственную линию Маркс – Гегель. Однако никому не пришло в голову причислять Маркса к идеалистам»[821].
Проявив такое отношение к философскому спору, Ленин обрек себя на серьезные последствия. В своем стремлении доказать неправоту Богданова большевистский лидер «окончательно запутался в хаосе своих цитат, прочитанных или вскользь просмотренных авторов, запутался до такой степени, что по ключевым вопросам, которым посвящена его книга, отстаивает совершенно различные взгляды на протяжении всей книги»[822].
Как и Плеханов, отстаивая понятие «вещь в себе» от нападок эмпириомониста, В. И. Ленин трактует это понятие иначе, при этом совершая переходы от одного значения к другому, даже не замечая, что они кардинально отличаются друг от друга:
1) «вещь в себе» в отличие от «явления» не наделена никакими «чувственными» свойствами, не отражается в восприятии и потому непознаваема[823];
2) «вещь в себе» представляет собой целостную единицу, а «явление» – представляет собой составляющую часть этого целого; и то и другое наделено идентичным «чувственным» характером и доступно познанию[824];
3) «явление» по своей сути «отражение» «вещи в себе» в сознании человека[825].
Относительно объективности истины у лидера большевиков также имеется несколько мнений, противоречащих друг другу. Однако в каждом из мнений неизменно присутствует объединяющий элемент – уверенность в непреклонном характере истины:
1) есть огромное множество абсолютных и вечных истин, в которых никто не сомневается, например: «Лондон находится в Англии» и т. д.[826];
2) абсолютная истина состоит из множества истин относительных, посредством которых «мы, безусловно, приближаемся к ней»[827];
3) абсолютной истиной является исключительно метод познания, в частности марксистский исторический материализм[828].
Если же скинуть со счетов все эти терминологические разногласия, довольно часто встречающиеся в «Материализме и эмпириокритицизме»[829], то позиция, так рьяно отстаиваемая Лениным, сводится к одному: «Материя, которая влияет на человеческие органы чувств, производит ощущение. Ощущение зависит от мозга, нервов, сетчатки и т. д., т. е. каким-либо образом организованной материи. Ощущения не влияют на существование материи. Материя – понятие первичное.
Ощущение, мысль, человеческое сознание представляют собой высший продукт организованной материи. Такова концепция материализма, которую принимали также Маркс и Энгельс»[830].
Богданов, в свою очередь, таким образом, аннотирует утверждение Ленина: «Существует только чувственное бытие, а также одна из его составляющих – явление, опыт человека». Эта точка зрения противоположна взглядам «махистов», которые признают только опыт, мир «элементов», что, по словам В. Ильина (В. И. Ленина), является идеализмом.
Что на самом деле представляют собой отрицаемые В. Ильиным «элементы опыта», которым он противопоставляет «чувственное бытие»? Этими элементами является все, что доступно человеческим органам чувств: цвета, запахи, что-то мягкое, холодное, твердое и т. д. Это все часто упоминается у Маха, Авенариуса и других «махистов», а также людей, которые пользуются этим понятием. Но является ли это чувственными элементами или элементами чувственного бытия? Видимо, да.
Очевидно, в этом нет разницы между В. Ильиным и «махистами», поскольку никакого истинного бытия, за исключением чувственного, «махисты» не принимают. Но, возможно, их чувственные элементы не являются таковыми по мнению В. Ильина? Вероятно, он знаком с какими-либо другими? Это, к сожалению, неизвестно, поскольку никакого анализа «материи», «явления», «вещей» на чувственные элементы он в своих публикациях не производит. Но, может быть, настоящий материалист не должен проводить подобный анализ? Подтверждения этому В. Ильин не дает, и пока он подобной бессмыслицы не высказал, каждый должен усомниться в том, что он действительно об этом думает[831].
Соответственно, ключевые философские разногласия между Богдановым и Лениным носили терминологический характер, поэтому не были принципиальными. Кроме этого, в середине февраля 1908 года, задолго до выхода в печать «Материализма и эмпириокритицизма», Ленин в своих письмах к Луначарскому отмечал: «Я бы временно оградил от партийной работы любые философские разногласия между материалистами и эмпириокритицистами»[832].
821
Богданов A. A. Десятилетие отлучения от марксизма // Неизвестный Богданов. Кн. 3. С. 94–95.
831
См.: Богданов A. A. Падение великого фетишизма (Современный кризис идеологии). Вера и наука (О книге В. Ильина «Материализм и эмпириокритицизм»). М., 1910. С. 164–165.