Книга и понравилась мне, и нет. Чем понравилась? Светлой, глубокой верой, тихой, прозорливой радостью, с коей автор смотрит в будущее.
Не понравилась – излишком мудрости, несколько холодной и овеявшей лица героев скукой, коя не должна быть ни ведома, ни присуща им – как мне кажется. И еще тем, что читатель из массы – дорогой и родной наш – не найдет – боюсь – в рисунке Вашем очертаний достаточно твердых, но увидит некий красивый туман; не встретит откликов на многие злые вопросы и – почувствует раздражение на автора, на человека, который крикнул, позвал куда-то, сказал – смотри! и – развернул картину, нарисованную слишком тонкими чертами, сложную, но – одноцветную, приятную все-таки – но чуждую тому жадному (?) глазу, который, будучи утомлен серым колебанием буден, алчет красок ярких, очертаний резких.
Вас не обижает этот мой отзыв? Не обижайтесь, Вас крепко люблю, считаю Вашу голову и сердце драгоценнейшими в современности, верую, что Вы дадите огромные по смыслу, по идейной ценности, книжки. Но – мера моя, народ, единственный и неисчерпаемый источник осуществления всех возможностей, и я смотрю с его позиций точки, что дает ему Ваша книга. Вот»[222].
Однако в реальности дело обстояло еще хуже. Как вспоминает один из учеников школы Константин Алферов: «В промежутке между лекциями Богданов прочитал нам свое последнее произведение по философии “Тектологию”. Она произвела на меня впечатление набора слов. Но тогда я был совершенно слаб в философии. Оценить идеалистическую философию Богданова я смог лишь после революции, прочтя сочинение Ленина “Материализм и эмпириокритицизм”»[223].
Если утопия «Красная звезда» могла показаться рабочим «красивым туманом», то философские произведения Богданова и вовсе производили «впечатление набора слов». Однако это касалось не только Богданова: Алферов признавал, что «школьники» не имели какой-либо учебной подготовки, поэтому даже лекции Горького о русской литературе не всегда были им понятны: «К сожалению, средняя подготовка большинства слушателей была недостаточно высока (низшая школа), чтобы мы могли извлечь из его [Горького. – М. А.] лекций всю ту пользу, которую они могли дать для нашего литературного и политического развития»[224]. Сложности освоения курса Каприйской школы испытали на себе не только учащиеся, но и учителя. Так, по словам Алферова: «Его [Горького. – М. А.] книга “Городок Окуров”, прочитанная нам, школьникам, была встречена нами гробовым молчанием, и это должно было сильно повлиять на его настроение. Следующая его книга “Лето” написана в совершенно другом, боевом тоне»[225].
Тем не менее, имя Богданова, читавшего на Капри лекции по политической экономии, было известно в широких революционных кругах: его книги по политэкономии были знакомы ученикам школы по работе в кружках, как об этом вспоминает выпускник технического училища Казанской железной дороги Иван Панкратов. Он в своих воспоминаниях расставляет четкие акценты в том, что касается роли и авторитета Богданова в деятельности школы: «Алексей Максимович Горький всем ученикам Каприйской школы уделял большое внимание, он очень умело практически знакомил нас с различными сторонами культуры и искусства, поэтому мы к Горькому относились с особым уважением и любовью… Но в Каприйской школе политику делал Александр Александрович Богданов и его главный ординарец Алексинский. Богданов на нас производил хорошее впечатление, по его книге (политэкономии) мы учились в кружках, но в 1909 году он чем-то был обижен и почему-то очень резко отзывался о товарище Ленине. Среди учеников кто-то пустил слух, что Владимир Ильич Ленин сильно поправел, а Алексинский даже с какой-то ненавистью говорил о Ленине»[226].
О влиянии Богданова пишет и Алферов: «В разногласиях между Лениным и Богдановым Горький в то время не участвовал. Он как бы сохранял нейтралитет, переживая период отхода от богоискательства. В конце занятий в школе, в начале декабря, А. А. Богданов созвал специальное собрание слушателей, на котором огласил платформу группы “Вперед” и предложил подписать ее согласных с нею. Несколько школьников, в том числе и я, подписали. Алексей Максимович платформы не подписывал. Эта платформа напечатана в приложении к XIV тому сочинений В. И. Ленина 2-е изд. 452 стр. Платформу в рукописном виде я привез в Москву в конце декабря 1909 года, напечатал в маленькой частной типографии в количестве 200 экземпляров и распространил среди подпольных большевистских организаций г. Москвы»[227].
226
Панкратов И. И. Воспоминание об Алексее Максимовиче Горьком и о школе, созданной им на острове Капри (осень 1909, 1955) // Архив А. М. Горького ИМЛИ РАН.