Будучи сотрудником многочисленных журналов, Горький, по словам Золотарева, часто повторял: «Особенно важно в журналах дать исчерпывающую хронику того, что делается на Земле – планетарную хронику», – это любимое слово в устах Горького того времени. «Надо заставить читателя, каждого читателя, где-нибудь в Чухломе или Городце слышать шаги истории. Надо дать хорошие биографии писателей, ученых, вообще всякого дела искусников»[232]. Позднее он осуществил это желание показать народу его мощь в серии «Жизнь замечательных людей», которую стал вести, вернувшись в Россию после амнистии 1913 года.
О других аспектах философии коллективизма, которые обсуждались на Капри, Золотарев вспоминает так: «После болгарско-турецкой войны Алексей Максимыч все чаще стал говорить о будущей войне с Германией и Англией, даже предлагал спориться – ставить заклад какой угодно, начиная с двугривенного. Все чаще стал говорить о тех тяжелых последствиях, какими грозит нам близкое будущее, и о том, что европейцы прогонят нас в Азию. Вместе с этим прогнозом у Алексея Максимыча появилась любимая тема – две души. Одна азиатская, косная, ленивая, вообще со всеми отрицательными качествами, другая европейская, активная и, значит, благодатная, наделенная всеми качествами, необходимыми для развития человека и человечества. Рядом с этою темою, встала тема индивидуализма и коллективизма. Мещанин как носитель индивидуализма, предназначенный историей к гибели, и коллективизм – создание социалистического разума, которому предстоит жить. Если в прежние годы на Капри из иностранных писателей Стриндберг был одним из усердно хвалимых и рекомендуемых для чтения Горьким, то теперь интерес перебросился к немцу идеалисту химику Оствальду, и его идея всеобщего и единого для всей земли мозга, идея объединения ученых всего мира, стала любимой на Капри»[233]. В. Ф. Оствальд, лауреат Нобелевской премии по химии 1909 года, был выдающимся организатором науки, автором «энергетической» теории в натурфилософии, одной из разновидностей «физического» идеализма. Идеи Оствальда, считавшего единственной реальностью энергию, были близки Богданову и Горькому. Золотарев в своих воспоминаниях так характеризует планетарную утопию философии коллективизма: «Слово планетарный получило хождение на маленьком острове, и планетарные задачи человечества стали в порядке дня: прорытие новых каналов, соединение океанов, вопросы воздухоплавания и звездоплавания – завоевание новых земель во Вселенной – все это стало на Капри темой безбрежных русских споров и разговоров. Планетарная летопись, учет всего активного, что совершается на Земле, веселый бодрый ритм – вот о чем мечтал Горький, а вслед за ним все его подголоски пели на разные голоса по звонкому острову сирен»[234].
Этому «космическому» веянию на острове Капри не остался чужд и Золотарев. Сохранились конспекты его докладов на тему «Планетарные задачи человечества», относящиеся к 1912–1913 годам. Здесь говорится о поистине бескрайних возможностях человечества как феномена космического, вселенского. Речь идет о перспективах изменения «конфигурации поверхности планеты», климата и даже «наклона земной оси»[235], а также о последствиях «ускорения геологических процессов» (таяние ледников, «смена направления теплых и холодных морских течений»).
Позднее идеи философии коллективизма и организационной утопии А. Богданова стали обоснованием идеологических установок Пролеткульта, организации, созданной А. В. Луначарским незадолго до революции и просуществовавшей в тех или иных формах до 1932 года. Как идеолог Пролеткульта Богданов использовал каприйский опыт и выдвинул идеи демократизации научного знания, создания рабочей энциклопедии, организации рабочих университетов, развития театральной и клубной работы, пролетарского искусства, проникнутого духом трудового коллективизма и товарищеского сотрудничества. Попытка реализации идей коллективизма как любой утопии не принесла желаемых результатов ни в экономической, ни в социальной, ни в культурной сферах. Однако «всеобщая организационная наука», порожденная философией коллективизма, пережила своего создателя и стала одной из «общенаучных концепций» XX века. По мнению ряда ученых, существует глубокое родство тектологии Богданова с такими направлениями, как кибернетика, системный подход, структурализм, теория катастроф, синергетика и т. п. Характерная особенность общенаучных концепций состоит в том, что разрабатываемое в их рамках знание применимо в принципе к любым (или достаточно многообразным) областям науки и техники, но не может претендовать на философскую, мировоззренческую значимость. Пока ученым не удалось достаточно подробно охарактеризовать реальное научное значение «тектологии» Богданова. Однако расцвет ее Богданов связывал с сознательным господством людей и над внешней, и над социальной природой. В 1911 году Богданов, вынужденный уйти из политики, занялся наукой. Его наследие в художественной литературе ограничивается тремя произведениями – романом-утопией «Красная звезда» (1908), его продолжением – романом «Инженер Мэнни» (1913) и рассказом «Праздник бессмертия» (1914). Богданов не принял Октябрьской революции, считая, что пролетариат не способен в силу своей недостаточно высокой сознательности исполнять роль субъекта революции. Воплощая свое понимание идеалов социализма, он основал Коммунистическую академию, читал лекции по экономике в Московском университете, работал в Пролеткульте, однако главным его детищем стал созданный им первый в мире Научный институт по переливанию крови, воплотивший его идею «физиологического коллективизма». Его опыты по «повышению жизнеспособности людей методом обменного переливания крови» в конечном счете стали причиной его смерти в 1928 году. В 1999 году в России создан Международный институт Александра Богданова для изучения его научного и философского наследия.
234
Золотарев А. А. Campo Santo моей памяти (очерк № 54: Алексей Максимович Горький) // РГАЛИ. Ф. 218. Оп. 1. Ед. хр. 11.
235
См. об этом: Московская Д. С. «Китежанин» Алексей Золотарев (к 135-летию писателя) // Журнал Института наследия. 2015. № 2. URL: http://nasledie-journal.ru/ru/journals/17.html