Карпов предложил публиковать Зиновьеву все его актуальные тексты на сайте «Русский вклад». И вскоре они стали очень популярны. Возникло предложение организовать дистанционное обучение пользователей сайта. «Значительная часть последней книги А. А. Зиновьева „Фактор понимания“ была подготовлена им как Интернет-лекции для широкого круга русскоязычных подписчиков из разных регионов мира, — рассказывает Карпов. — Эти лекции появлялись с определённой периодичностью в течение двух лет. Мы провели кампанию с целью формирования своего рода клуба читателей, готовых изучать произведения А. А. Зиновьева. Александр Александрович писал лекции, мы их оперативно рассылали подписчикам, придумывали разные формы заданий слушателям. Получая вопросы от читателей, мы передавали их Зиновьеву. В общем, организовывали диалог Александра Александровича с Интернет-аудиторией»[824].
Был потом ещё проект. На сайте «Русский подкастинг». По книге Зиновьева «Веселие Руси». Зиновьев читал отрывки из книги, а Карпов превращал это в некий интересно-слышимый аудиофайл.
Зиновьев всегда был открыт ко всему подлинно новому, революционному. Не любил архаику, антиквариат. Ценил неординарных людей. Сильных. Идущих наперекор. Ломающих традиции. Открывающих неизведанное. Идеи, взрывающие мозг, вызывали его самое живое сочувствие. Поступки, осуждаемые массой, находили его неизменную поддержку. Когда-то он сформулировал правило: чтобы обогнать, нужно не догонять, а резко уйти в сторону, то есть — в отрыв. И приветствовал всех, идущих своим путём. Он знал, как им трудно. Он сам был в отрыве. В стороне.
Среди его новых московских знакомых академик Анатолий Фоменко, создатель «новой хронологии», пожалуй, один из самых колоритных возмутителей интеллектуального покоя. С его сочинениями Зиновьев познакомился ещё в эмиграции и нашёл в них созвучие с собственными идеями об идеологической корректировке или, выражаясь резче, фальсификации прошлого. Его поразила концепция масштабной умышленной подмены исторических данных. Она перекликалась с его размышлениями над тем процессом разгрома советской истории, который начался в годы перестройки.
В 1999 году Зиновьев написал предисловие к книге Фоменко и Носовского «Реконструкция всеобщей истории», в котором сосредоточил внимание не столько на собственно содержании книги, посвящённой, по его выражению, разоблачению «первой фальсификации» истории, сколько на своём предостережении о начавшейся «второй фальсификации». По правде говоря, что там было до семнадцатого века, когда, по версии Фоменко, началась «первая фальсификация», его не очень волновало. Он тревожился за то, что было после семнадцатого года. Он бил в набат: «В начавшейся второй фальсификации уже участвуют многие тысячи специалистов, владеющих средствами создания точно такой же ложной картины человеческой истории, но при условии точности в отношении пространственно-временных координат событий и точности описания отдельных конкретных фактов. Фальсификация достигается за счёт отбора фактов, их истолкования и комбинирования, погружения их в контекст идеологических концепций и пропагандистских текстов и т. д. Чтобы описать технологию второй фальсификации истории достаточно чётко, полно и убедительно, требуется определённым образом разработанная логика и методология науки и социологическая теория, которую я называю логической социологией. Но всё это — дело будущего. Так что вторая фальсификация истории происходит и, по всей вероятности, будет происходить впредь так же беспрепятственно и успешно, как и первая. Пройдут десятилетия и века, и исследователям-одиночкам будущего придётся производить исторические „раскопки“ в отношении „новой истории“, подобные тем, какие осуществил Фоменко (и его предшественники, включая Н. А. Морозова) в отношении „старой истории“»[825]. Концепция глобальной фальсификации истории как формы идеологической войны сверхобщества найдёт отражение во всех последующих выступлениях и публикациях Зиновьева, посвящённых вопросам современности.
Но не только «новая хронология» вызывала интерес. Фоменко — выдающийся математик, и с ним можно было говорить о таких предметах, которые были недоступны большинству окружавших Зиновьева гуманитариев. К тому же Фоменко — незаурядный художник-сюрреалист. Они часто встречались, дружили семьями, а в 2004 году, когда Зиновьевы переехали в университетскую квартиру на Воробьёвых горах, и вовсе оказались соседями по подъезду. Им было интересно друг с другом. «Мы часто бывали у них в гостях, часто они приходили к нам, — вспоминают супруги Фоменко. — Бурная, яркая, доброжелательная, вулканически противоречивая личность Александра Александровича производила на нас глубокое впечатление. С чем-то мы соглашались, с чем-то бурно спорили, но всегда это было доброжелательно, уважительно и взаимно обогащало. <…> Общение с ним поражало. Он постоянно генерировал новые идеи, часто абсолютно неожиданные»[826].
825
826