Русские купцы — из крестьян.
Ломоносов — крестьянский сын.
Георгий Жуков — крестьянский сын.
Юрий Гагарин — крестьянский сын.
Оберегая своё, крестьянин не замыкается в своём «мирке». Ему всё интересно. Крестьянин — первопроходец, первооткрыватель, изобретатель.
Он ценит практическую учёность и сам создаёт прикладную науку. Все свои знания, умения и тайны он носит с собой. В себе.
Его руки и голова — его главное, порой единственное, достояние.
Он может сотворить мир своими руками: построить дом, вспахать поле, выкопать колодец, воспитать детей.
Он может сочинить мир из своей головы: Иванушку-дурачка и Ивана-царевича, Василису Прекрасную и Премудрую, со всеми её прелестями и хитростями, Кощея Бессмертного и Бабу-ягу, добра молодца и красну девицу. А ещё тридевятое царство, тридесятое государство, чёрта и самого Господа Бога.
Мир крестьянина выстроен по порядку. Он организован. Он системен. Всё в нём взаимосвязано и взаимообусловлено. Всё своим чередом и ладом.
Он радуется жизни и не боится смерти. Он бессмертен, хотя и живёт один раз.
Крестьянский мир разумен и строг. Устойчив, но в нём дремлет стихия. Разумен и жесток. В нём нет сердечности. В нём есть правда.
Правда, справедливость — единственный Бог крестьянина. Его единственная страсть. За правду он ничего не пожалеет. За поругание справедливости он никого не простит. Правда и справедливость исчерпывают всю его идеологию, определяют его конституцию — право, экономику, мораль.
Крестьянский сын Зиновьев всю свою жизнь исповедовал презумпцию здравого смысла. В этом истинная народность личности Зиновьева, всей его деятельности мыслителя и художника. Именно практика здравого смысла привлекла Зиновьева в «Капитале» К. Маркса и в развёрнутом в нём методе восхождения от абстрактного к конкретному. Он, по-крестьянски, увидел в нём практическую пользу, здравый смысл, и принялся его развивать и разрабатывать. В собственных целях. Лично для себя. И добился выдающихся результатов.
Именно отсутствие здравого смысла в идеологии марксизма сделало Зиновьева антимарксистом. Её фальшь, её казуистика, её утопизм и практическая ненужность в повседневной жизни человека (он и доказал необходимость идеологии для существования государства, а не личности).
Именно утрата практического смысла в методологических спекуляциях Щедровицкого стала причиной отхода Зиновьева от «станковизма» и всей проблематики его.
В формальной логике, в математической логике он тоже действовал с тех же, народных, позиций здравого смысла и критиковал всё, что было лишним и неэффективным. Его комплексная логика — логика крестьянского сына, логика крестьянской правды — здравого расчёта и холодного ума.
Презумпция здравого смысла порождает критический, сатирический взгляд на мир. Сатира Зиновьева правдива. Она и не сатира вовсе. Она — правда. Карикатуры и хохмы Зиновьева не искажали мир, а только лишь отражали его искажение. В основе карикатуры всегда лежит идеальное представление о предмете. Карикатура искажает идеал. Карикатуры Зиновьева запечатлевают гибель идеала. Они представляют собой плач по утраченному идеалу, реквием.
Крестьянин ценит красоту, но выше красоты ставит правду. Он не умеет приукрашивать. В мире Зиновьева нет красоты, потому что её нет в мире, окружающем Зиновьева. Этот мир утратил её. Остались лишь призраки. Он восхищался великими произведениями прошлых веков, признавал их красоту и гармонию, но — как утраченную, погибшую для современности.
Глубинной народностью Зиновьева объясняются его эстетические новации и открытия. Его отрицание поэзии как искусства, отказ от романной формы и достижений реализма. Демонстративное, нарочитое подчинение поэтической оболочки практическим целям. Для Зиновьева как человека практического поэзия — не метафоры и тропы, а способ запоминания. Поэзия не лирика (за редким исключением), а рифмованная мысль. То же и роман, дворянская игрушка, с излишними деталями и отступлениями. Зиновьев предпочитал анекдот, который стал главной структурной единицей зиновьевской прозы. Анекдот Зиновьева — притча, зерно смыслов. Он носит не развлекательный, а познавательный характер. Это одна из практических форм упаковки здравого смысла.
Тексты Зиновьева — формулы, анекдоты, стихи — для усвоения и запоминания. Для использования в практической нужде. Это практическое знание.
Его социология той же, крестьянской, породы: «Нет человека вообще. Есть конкретные люди. Живущие в конкретных условиях. Большинство людей ни для чего живут. Просто родились, выросли и живут. Питаются, приобретают одежду, женятся, производят потомство. Вот и всё. И вся тайна жизни»[831].