— Конечно, блондинок же много, — усмехнулась я.
— Ты сейчас о чем? — хмурясь, спросил Клим.
— А почему твоя девушка тебя бросила? Ты, наверное, её тоже постоянно осуждал.
— Я её не осуждал! — возмущенно сказал Клим, и датчик за его спиной опять запищал высоким надсадным звуком, — она была нормальная!
— А я, значит, ненормальная?
— Ты в беде, Алесия, — чётко, чуть ли не по буквам произнёс Клим, — Ты раз за разом вляпываешься в неприятности, каждый раз во всё большие. Ты, как будто, сама себе могилу роешь, и я не знаю, почему. С тобой что-то не так. Может, это потому, что ты сирота?
Какой-то связи между моим намерением выйти замуж за Эбрела и тем, что я сирота, я если честно, не видела.
— Причём тут могила? — спросила я Клима, — Зачем так мрачно? Может, Эбрел действительно в меня влюбился. Да, он не лучший человек, но что если он меня на самом деле любит?
Клим замялся. И я поняла, что он такой вероятности тоже не исключает.
— Всё равно это все как-то неправильно, — сказал он, — это ненормально.
— Значит, по твоему, я всё-таки, ненормальная.
— Иди в полицию, Алесия. Расскажи им всё, что случилось.
Что ж, тут мне было чем ответить.
— Я пыталась, — сказала я Климу, — Я сообщила инспектору Виллемсу, что Эбрел меня преследует. Но он мне не поверил. Я сказала, что Севелена вовсе не порвало на куски взрывом. И он снова мне не поверил. Он приходил сегодня утром, инспектор Виллемс, я имею в виду. И требовал от меня правду. Он думает, что я патологическая лгунья.
Клим закатил глаза, и бессильно откинулся на подушки.
— Уходи, Алесия, — сказал он мне.
Это было обидно. Меня ещё никто вот так за порог не выставлял.
— Прощай, — сказала я Климу.
— Сиди дома, и никуда не выходи! — крикнул он мне, когда я была уже возле двери. — Эбрел знает, где ты?
— Я ему не сообщала.
— Ну, хотя бы, это радует! Сиди дома, я приду к тебе, как только меня выпишут. Адрес медсестре оставь, мне сейчас записать негде!
Я вышла из палаты, немедленно наткнувшись на осуждающий взгляд медсестры. А потом на ненавидящий взгляд той самой красивой блондинки, которая, видимо примчалась раньше родителей Клима.
— Пациенту нужен покой! — отрезала медсестра, на просьбу девушки пустить её к Климу.
И несчастная девушка, ещё раз обдав меня ненавистью, отошла. Но не ушла. Она стояла в секторе ожидания и буравила меня взглядом.
— Я должна оставить вам свой адрес, — громко сказала я медсестре, — Клим просил, чтобы я оставила вам свой адрес. Ему сейчас негде записать. Он навестит меня, как только его выпишут. Его, кстати, когда выпишут?
— Не знаю. — Медсестра шмякнула на стойку перед собой листочек бумаги. — Пишите. Я ему передам.
35. В горах.
Мне хотелось не думать об Эбреле. Как я уже говорила, когда его не было рядом, когда он не гипнотизировал меня своим взглядом, когда я не ощущала всей кожей его присутствие — я его видеть и не хотела. Никогда. Наверное, узнай я в такой момент о его смерти, и то не огорчилась бы, а только вздохнула с облегчением.
Но тяжело было не думать об Эбреле, когда все вокруг только о нём и говорили. Даже Каренза. Она позвонила мне, разбудив среди ночи.
— Алесия! — раздался панический голос Карензы прямо возле моей головы, Алесия, ты дома?
Была половина четвёртого, я спала после долгого дня, проведённого у Клима, в больнице.
— Да, — просипела я, пытаясь понять, как Каренза так быстро оказалась на Земле.
Но это была не она, а лишь её изображение. Каренза вещала с экрана в моей комнате.
— Да, я дома, — сказала я, включая обратную видео связь.
— Ой, ты спишь! — сказала Каренза, — прости, я не слежу за положением солнца… Мне не до того. Ты знаешь Эбрела Доньярта?
— Да, — вздохнула я, — знаю.
— Он звонил мне только что. Сказал, что вы женитесь! Это правда?
Правда ли это была? Я ещё не решила.
— Наверное, выхожу, — сказала я.
— Но Алесия! — Заверещала Каренза, — я навела справки об этом Доньярте, он, конечно, богатый, но на этом всё! Он нигде не работает, он ужасно себя ведёт, твой отец не одобрил бы такой выбор! И эта история со взрывами, это ведь так опасно! Алесия, ты уверена, что тебе надо выходить за этого Доньярта?
Впервые в жизни я пожалела Карензу. Она всегда была такая уверенная, такая непрошибаемая, она всегда лучше всех знала, что и как надо делать. Но Эбрел сумел напугать и её.
— Нет, — сказала я Карензе, — нет, я не уверена.
— Хорошо! — с явным облегчением в голосе сказала Каренза, — жди меня, ничего без меня не предпринимай! Я вылечу, как только освобожусь!