В каждом пункте этого маршрута поезд останавливался, и торжественная процессия с почетным караулом в бледно-голубых мундирах выносила тело Линкольна под взоры публики. Море людей ждало часами, и многие смотрели на процессию из окон, с крыш, с деревьев. В залах тысячи скорбящих, иногда и в двенадцать рядов[69], стояли в слезах, надеясь посмотреть на открытый гроб хоть одним глазком. Многие видели лицо Линкольна впервые, ведь фотографии в газетах тогда еще были редкостью.
Линкольн приближался к месту упокоения, а жителей страны все больше захлестывали чувства. На некоторых полустанках количество скорбящих превышало население самих городков. Толпы тех, кто не смог поехать в город, выходили к железнодорожным путям.
Паровоз, украшенный портретом Линкольна, неторопливо пыхтел со скоростью в двадцать миль в час, предусмотрительно снижая скорость до пяти миль в час при прохождении станций. Поезд состоял из девяти вагонов: шести пассажирских и багажных, одного для гвардейцев, специального вагона для тела президента и последнего – для членов семьи и почетного караула.
Опережая похоронный состав на десять минут, шел вспомогательный поезд, оповещая о прибытии Линкольна приглушенным колокольным звоном. Часть языка колокола была обернута в кожаный чехол, чтобы звук был тише. Для тех, кто ждал у путей, этот чистый ритмичный звон и его эхо были сигналом приготовиться. Так как Эдисон еще не изобрел электрическую лампу накаливания, по ночам, отгоняя от поезда тьму, вдоль путей разжигали костры.
Днями и ночами параллельно рельсам выстраивались в торжественном ожидании люди. При виде поезда они отступали назад – некоторые махали флажками, некоторые стояли молча, некоторые пели гимны. Пятнадцать минут спустя подходил другой поезд. А когда он удалялся, люди вставали на рельсы и смотрели ему вслед. На этом все заканчивалось.
Перед погребением тело Линкольна проехало по железным дорогам страны более полутора тысяч миль. В прощании приняли участие миллионы людей. Почти каждый американец знал кого-нибудь, кто лично присутствовал на церемонии прощания или наблюдал похоронную процессию. В те грустные и темные дни железные рельсы соединили нацию. Но вскоре рельсы будут делать из стали – когда будет открыт секрет ее массового производства, – и не только рельсы.
Сталь – металлический сплав, секрет которого был спрятан у всех на виду, станет прекрасным соединителем страны (каким стал Авраам Линкольн, только материальным). Чтобы сталь смогла связать страну мостами и дорогами, требовалось разгадать секрет быстрого производства многих тонн этого металла. Именно такими исследованиями занялся английский изобретатель, который и представить себе не мог, какой жизненный уклад создаст его детище.
Вулкан Бессемера
Генри Бессемер мечтал о стали. Он хотел обеспечить ее неограниченное производство. И хотя в 1855 г. английский изобретатель мало что знал о свойствах стали и технологиях ее изготовления[70], он не опускал руки. Он никогда не опускал руки.
Бессемер был плодовит и к тому времени имел более сотни патентов. На тот момент его самым известным нововведением была золотистая краска, не содержащая золота. В 1840-х гг. металлическая краска была очень популярна в Англии. Ее использовали для позолоты обычных рам, делая их наряднее. Когда Бессемер купил такую краску в подарок сестре[71], его ошарашила цена, сопоставимая с дневной оплатой труда рабочего. Так что он придумал способ истирать бронзу в порошок, который блестел так же, как золото, а стоил в разы меньше. Добавив его в краску, он получил недорогую альтернативу, которую мог купить каждый. И ее действительно все покупали, обогатив изобретателя. Но вскоре мысли Бессемера обратились от золота и его блеска для украшений к стали и ее прочности для орудий. Он и подумать не мог, что его фантазии о производстве стали станут началом приключения, которое изменит мир.
70
Henry Bessemer,