Взаимные гарантии совместных действий и обсуждений, подчеркнутые в хартии Рютли, и по сей день в широком смысле осознаются как главные для Швейцарии, как решимость не поддаваться захватчикам и внешним влияниям, которая первым делом и привела глав кантонов на поле Рютли. В народном представлении клятва Рютли зафиксировала на бумаге самую сущность «швейцарского духа». Реальность, однако, рисует скорее иную картину. Договор Рютли вовсе не провозглашает основание нового государства, он является обыкновенным соглашением о взаимной военной помощи, в котором дается понять, если использовать терминологию в стиле НАТО, что нападение на один кантон будет рассматриваться как нападение на все четыре:
Да будет известно всем, что люди долины Ури, коммуны Швица, а также люди гор Унтервальда, дабы в эти недобрые времена наилучшим образом защитить себя и свое добро и охранить старое право, дали клятву верности и обещали оказывать друг другу всяческую помощь, как внутри, так и вне своих земель. Таков наш старинный уговор.
Все это звучит сухо и бесстрастно, и нет ничего удивительного, что в своей пьесе «Вильгельм Телль» в сцене, действие которой происходит на лугу Рютли, Шиллер больше подчеркнул исторический резонанс подписания документа: «Так да сплотятся крепко воедино — и для отпора, и для обороны, на жизнь и смерть! — и наши три страны, — заявляет Вернер Штауффахер, один из жителей Швица, его перо вот-вот поставит свой росчерк на историческом пергаменте. — Да, сердце в нас одно и кровь одна!.. Один народ, и воля в нас едина... Мы, потомки истинные Швица, свою свободу сберегли. Князьям вовек не подчинялись»[6].
В своей пьесе Шиллер в немалой степени воспользовался дарованной драматургу вольностью обращения с историей. В ворохе легенд и гипербол, которыми обросли эти события, нет никаких доказательств, что в конце XIII века четыре кантона питали неприкрытую враждебность к Габсбургам, не говоря уже о том, что предводители кантонов желали заложить основы нового государства. В действительности целый ряд историков вообще сомневается, что на сыром, нередко заливаемом дождями пятачке травянистого склона над Урнерзее вообще хоть что-то происходило. С какой стати, вопрошают скептики, такой, вне всяких сомнений, важный документ нужно подписывать посреди луга? Другие историки умаляют значимость документа, будто бы подписанного на поле Рютли, утверждая, что вышедший на первое место договор был одним из многих подобных соглашений, заключаемых в то время между кантонами; удивительно, говорят они, что в хартии, которая была подписана в 1315 году на другой стороне озера, в Бруннене, и которая имела явную военно-политическую направленность, ни словом не упоминается об этом более раннем документе — так что, вероятно, значение Рютли сильно преувеличено, и Швейцарская Конфедерация выросла органично, а не родилась в результате одного-единственного события, для которого возможно столь точно указать дату и место.
Тем не менее поколениями швейцарцев священная для них хартия Рютли хранилась благоговейно и бережно. В настоящее время документ выставлен на всеобщее обозрение в специально выстроенном музее в Швице, городе к северу от Люцернского (Фирвальдштетского) озера, который дал свое имя народу этого района, а со временем и всей стране. (Кантон к тому же подарил Швейцарии и национальный флаг: знакомый всем симметричный жирный крест в 1240 году был гербом кантона Швиц, а в качестве флага Швейцарской Конфедерации его приняли в 1848 году.) Подлинник документа — хранящийся в специальном футляре за пуленепробиваемым стеклом пергамент — на вид меньше и скромнее, чем можно было бы ожидать: размером с лист бумаги формата А4, он опален по краям, судя по многочисленным следам сгибов, его неоднократно складывали. Однако написанный убористым почерком текст прекрасно читается, порыжевшие и выцветшие чернила отчетливо видны на матово-кремовом пергаменте. К нижнему краю на ленточках прикреплены три круглых потертых печати; четвертая печать, Швица, в какой-то оставшийся неизвестным момент долгой и почитаемой жизни документа канула в историческое забвение.