Выбрать главу

Адучи-Мерген стоял гордый и счастливый.

— Сынок, — сказал Сартак-пай, — ты быстро привел Катунь, но я хочу посмотреть, хорошо ли, удобно ли для людей ты вел ее.

И старик пошел от Оби вверх по Катуни. Адучи-Мерген шагал сзади, и колени его гнулись от страха. Вот отец перешагнул через реку Чемал и подошел к горе Согонду-Туу. Лицо его потемнело. Брови совсем закрыли глаза.

— Ой, стыд, позор, Адучи-Мерген-сынок! Зачем ты заставил Катунь сделать здесь поворот? Люди тебе за это спасибо не скажут. Плохо сделал, сынок!

— Отец, — отвечает Адучи, — я не мог расколоть Согонду-Туу. Даже борозду провести по ее хребтам не хватило сил.

Тут старик Сартак-пай снял с плеча свои железный лук, натянул тетиву и пустил литую из меди трехгранную стрелу.

Согонду-Туу надвое раскололась. Один кусок упал пониже реки Чемала, на нем тут же вырос сосновый бор Бешпек. Другая половина Согонду-Туу до сих пор стоит над Катунью. И до сих пор хвалят люди старика Сартак-пая за то, что провел он дорогу прямую, как след стрелы.

Дальше идут отец и сын вверх по Катуни. Видит Сартак-пай: река рушит и рвет берега. Свирепо и быстро бегут ее воды.

— Как же будут люди ездить с одного берега на другой, сынок?

У самого устья Чобы богатырь Сартак-пай сел на камень и крепко задумался.

— Здесь, сын мой, — сказал он, — как раз середина реки. Надо будет выстроить тут большой мост.

Ничего не ответил молодой Адучи-Мерген. Он очень устал и стоя качался из стороны в сторону, как высокая трава.

— Пойди отдохни, милый, — позволил Сартак-пай. — Только не смей спать, и жена твоя Оймок из уважения к моей работе пусть не смыкает век.

— Неужели, отец, вы всю ночь не уснете?

— Когда творишь великое дело, сон не посмеет придти, — ответил Сартак-пай.

Он стал собирать груды камней в подол своей шубы. Весь день без отдыха работал Сартак-пай. И, когда стемнело, он тоже не захотел отдохнуть.

Катунь бежала, как бешеная. Ветер гнул деревья. В небе дымились черные тучи. Они грозно плыли навстречу друг другу. И маленькая туча, налетев на большую, высекла яркую молнию. Сартак-пай поднял руку, поймал молнию и вставил ее в расщепленный ствол пихты. При свете пойманной молнии Сартак-пай стал строить мост. Он вонзал один камень в другой, и камни покорно лепились один к другому. До того берега осталось проложить не больше пятнадцати кулашей[2]. И тут мост рухнул.

Сартак-пай рявкнул, как медведь, выбросил камни из подола шубы, и они, гремя, просыпались от устья Чобы до устья Эдигана.

От страшного грохота проснулся сын Адучи, открыла глаза сноха Оймок. Испугавшись гнева Сартак-пая, они обернулись серыми гусями и улетели вверх по реке Чуй. Сартак-пай бросил им вслед стопудовый камень. Этот камень упал на Курайской степи, и до сих пор он лежит там.

Сын Адучи и сноха Оймок остались гусями навечно.

Одинокий и печальный, сел Сартак-пай на своего коня и вернулся к устью Ини. Его родной аил давно рассыпался. Сартак-пай расседлал коня, бросил на большой камень стопудовый кичим[3] и, чтобы он скорей высох, повернул камень к солнцу, а сам сел рядом и умер.

Тут кончается песня про Сартак-пая — строителя, про Сартак-пая — хозяина молний, про Сартак-пая — старика.

Страшный гость

Один раз ночью барсук охотился. Посветлел край неба. До солнца к своей норе спешит барсук. Людям не показываясь, прячась от собак, держится, где трава глубже, где земля темнее.

Подошел барсук к своей норе.

«Бррк, бррк…» вдруг услышал он непонятный шум.

«Что такое?»

Сон из барсука выскочил. Шерсть к голове поднялась. А сердце чуть ребра не сломило стуком.

«Я такого шума никогда не слыхивал — „бррк, бррк“… Скорей пойду, таких, как я, когтистых зверей позову, зайсану-медведю[4] скажу. Я один умирать несогласен».

Пошел барсук всех на Алтае живущих когтистых зверей звать:

— Ой, у меня в норе страшный гость сидит! Кто осмелится со мной пойти?

Собрались звери. Ушами к земле приникли. В самом деле — от шума земля дрожит.

«Брррк, брррк…»

У всех зверей шерсть вверх поднялась.

— Ну, барсук, — сказал медведь, — это твой дом, ты первый туда и лезь.

Барсук оглянулся; большие когтистые звери ему приказывают:

— Иди, иди! Чего стал?

А сами от страха хвосты поджали.

Побоялся барсук главным ходом к себе домой войти. Стал сзади подкапываться. Тяжело скрести каменную землю! Когти стерлись. Обидно родную нору ломать. Наконец проник барсук в свою высокую спальню. К мягкому моху пробрался. Видит — белеет там что-то, «Бррк, бррк…»

вернуться

2

Кулаш — мера длины: 2 1/4 метра.

вернуться

3

Кичим — потник, войлок которой кладут на спину лошади под седло.

вернуться

4

Зайсан — начальник.