– Посидите, пожалуйста, – сказал пилот. – За вами выслали «зодиак».
Он кивнул в сторону окна, чем привлек внимание Лорны к надувной резиновой лодчонке, отвалившей от острова и устремившейся к ним. Не прошло и минуты, как пограничник в такой же зеленой форме помог ей выбраться из вертолета в «зодиак».
Она опустилась на банку надувной лодки, испытывая облегчение, но все еще чувствуя резь в желудке. Когда «зодиак» устремился к берегу, Лорна приставила ладонь козырьком ко лбу, пытаясь высмотреть причину столь загадочного и внезапного вызова.
Поднявшееся солнце разогнало облака, открыв голубизну небес и согрев воздух. День сулил превратиться в луизианскую парную, и Лорну это вполне устраивало. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, обоняя тошнотворный смрад гниющей зелени, мокрого мха и илистой соленой воды.
Для нее эти запахи были родными.
Ее род живет в Луизиане с девятнадцатого столетия. Его история отпечаталась в памяти Лорны четче, чем морщины на ладонях, как заведено у всех старожилов Нового Орлеана. Она помнит имена и биографии предков так, словно они умерли только вчера.
Во время войны 1812 года[10] ее прапрадед – тогда еще семнадцатилетний юноша – дезертировал из британской армии во время битвы за Новый Орлеан и обосновался в новом расцветающем пограничном городе. Здесь он познакомился с дочерью семейства де Трепанье, женился на ней и быстро сколотил скромное состояние выращиванием сахарного тростника и индиго на стоакровой плантации, полученной в приданое. С годами состояние все разрасталось, и род Полков был одним из первых, выстроивших особняк в осененной дубами долине Гарден-Дистрикта Нового Орлеана. Продав плантацию, семейство осело в этом районе окончательно. Много поколений подряд особняк Полков пользовался почетом и славился как место встреч генералов, юристов и бесчисленных деятелей науки и литературы.
Особняк в итальянском стиле стоит по сей день, но, как и весь город, в XX веке род Полков начал мало-помалу приходить в упадок. Родовую фамилию сохранили лишь Лорна да ее брат. Отец умер от рака легких, когда Лорна была еще ребенком; мать скончалась год назад, оставив детям особняк, отчаянно нуждающийся в ремонте, и уйму долгов.
Но традиционное почтение к образованию в семье сохранилось. Лорна подалась в медицину и науку, а брат, годом ее моложе, стал инженером-нефтяником на государственной службе. Пока что брат и сестра, еще не успевшие обзавестись семьями, обитают вдвоем в родовом поместье.
Шорох резины по мокрому песку вернул ее к настоящему.
Островок – один из множества образующих цепочку, тянущуюся к самому заболоченному побережью, – порос кипарисами, спутанными испанским бородатым мхом в единую массу, напрочь перекрывшую путь от пляжа в глубь острова.
Но ее путь лежал вовсе не туда.
– Сюда, – сообщил рулевой «зодиака», протягивая руку, чтобы помочь ей вылезти из лодки. Проигнорировав ее, Лорна выбралась на берег самостоятельно. – НОО ждет вас.
– Какой еще Ноо?
– Начальник оперативного отдела.
Хоть Лорна и не разбиралась в иерархической структуре пограничной службы, но по должности заключила, что этот субъект командует расследованием. Может быть, как раз он и вызывал ее из ОЦИИВ. Желая наконец услышать ответы на донимающие ее вопросы, Лорна направилась вслед за рулевым к сидящему на мели траулеру. С самого рождения живя у реки, в судах она разбираться научилась. Траулер оказался не из крупных – всего сорок футов от носа до кормы. Краны по штирборту при столкновении переломало, но бакборт косо целил в небо стрелами, к которым по-прежнему были привязаны сети для промысла креветок.
Горстка людей – все в полевой пограничной форме – собралась на берегу у борта траулера. У одних головы покрывали рыжевато-коричневые стетсоновские шляпы, у других – зеленые бейсболки. Не ускользнуло от внимания Лорны и ручное оружие в кобурах. А у одного пограничника на плече висел ремингтоновский дробовик.
Да что ж тут творится?
При ее приближении все замолкли. Несколько пар глаз смерили ее взглядами с головы до пят, не выразив особого восхищения. Лорна старалась сохранять на лице подобие сурового выражения, но чувствовала, что щеки зарделись от негодования, и с трудом удержалась от того, чтобы показать им средний палец.
Прямо сборище сексуально озабоченных юнцов какое-то.
Агенты расступились, давая дорогу высокому мужчине, одетому в такие же, как у них, темно-зеленые брюки и рубашку под цвет с длинными рукавами, небрежно закатанными до локтей. Пятерней прочесав свои черные волосы, слипшиеся от пота, он снова натянул черную бейсболку. Но лишь после того, как тоже смерил ее взглядом серо-голубых глаз с головы до пят. В его взгляде, в отличие от остальных, она не ощутила ни намека на вожделение, только желание оценить ее.