К тому же, похоже, Сооджин не так уж и ошиблась насчет серийного убийцы. Полиция возобновила расследование нераскрытого убийства девушки в Лос-Анджелесе, учившейся в той школе, где мистер Расманн проходил практику. В вечерних выпусках нескольких шоу показали ее фотографию, сказав, что у полиции есть свидетельства того, что она была лишь одной из его жертв. Быть может, одна из девочек из его альбома? Мне, вроде бы, должно было полегчать, но стало только хуже.
Я не могла спать, но и глаза открыть не могла. В пятницу в полдень мама громко постучала в дверь.
– Лиззи звонит! Хочешь, я попрошу ее перезвонить, когда ты соизволишь встать с кровати?
Пробуждение было подобно плаванию среди зловонных углеводородов.
– Я отвечу. Сейчас спущусь.
Подавленная и измученная, я спустилась в прихожую и взяла трубку.
– Встречаемся на обычном месте? – беззаботным голосом спросила Лиззи. – Сооджин и Хитер также будут.
– Лады. Ты за мной не заедешь?
Мы с Лиззи встретились с Сооджин и Хитер в маленьком кафе напротив студенческого городка. Затем разделили «пудру» и пару сигарет на мосту, на котором снималась одна из сцен «Планеты обезьян» семидесятых.
– Герои! – торжествовала Хитер. – Мы герои, черт побери!
Лиззи усмехалась, пуская кольца табачного дыма.
Я по-прежнему думала, что надо было поступить как-нибудь иначе. Однако высказать это вслух не могла. Мне становилось все труднее следить за тем, о чем я не могла говорить: секс, аборт, убийства и тревога о том, что мы где-то очень-очень сильно ошиблись. Окружающее казалось нереальным. Физический свет превратился в тусклое пятно в конце длинного эластичного тоннеля, который упорно продолжал сжиматься.
– Кто будет следующей жертвой? – потирая руки, хихикнула Хитер.
Я понимала, что она шутит, но внезапно почувствовала, что это уже слишком.
– Послушайте, я… я обещала отцу сегодня выполнить домашние дела, – сказала я. – Пожалуй, я пойду.
– Точно? – искренне озаботилась Лиззи. – Тебя подвезти?
– Нет, я сяду на автобус.
Уходя прочь, я услышала, как Хитер спросила у Лиззи, все ли у меня в порядке.
– Очевидно, ей пришлось разбирать огромные завалы дерьма… – ответила Лиззи.
Дальше я уже не слышала. Мне правда нужно было заняться домашними делами, однако первым делом я хотела посидеть среди огромных эвкалиптов, растущих в студенческом городке. Летом там было безлюдно; немногочисленные студенты не обращали на меня внимания. При большом желании можно было представить себя деревом, питающимся солнечным светом и вытягивающим энергию из земли.
– Я так и думала, что найду тебя здесь.
Я едва не вскочила и не бросилась бежать. На другом конце скамейки сидела та самая женщина из вечера убийства. Что она здесь делала? Внезапно я снова почувствовала под своими пальцами глазные яблоки мистера Расманна. У меня затряслись руки, кожа подернулась льдом. Я не могла пошевелиться. Женщина уже сменила свой строгий официальный наряд от «Ганн Сакс». Теперь она выглядела вполне нормально – в джинсах и мешковатой толстовке. При свете дня я разглядела, что ее длинные волосы тронуты сединой, а крошечные очки в тонкой стальной оправе напомнили мне героиню фильма студии «Мерчант-Айвори»[47].
– Опять вы… – Перепуганная, я не нашлась что сказать.
– Нам действительно нужно поговорить.
– Да, наверное.
– Вот и отлично. – Незнакомка не скрывала своего облегчения. – Я опасалась услышать от тебя другое.
– Кто вы такая, мать вашу, и откуда вы знаете нас с Лиззи? – Я произнесла это резче, чем намеревалась, но я была на взводе и не могла переводить свои чувства в слова, понятные взрослому.
– Бет, это покажется тебе очень странным, но выслушай меня. – Шумно вздохнув, женщина поправила очки. Когда она заговорила снова, ее голос дрогнул. – Я – это ты. Из будущего.
Мой мозг отключился, как это происходит с компьютером, который накрылся, оставив угрожающе пустой синий экран. Я не могла обрабатывать мысли. Наконец я обрела голос.