Выбрать главу

Бут ответил, что слово любопытство неспособно выразить нетерпение, с каким он жаждет услышать ее историю. И тогда без лишних церемоний мисс Мэтьюз начала свой рассказ, который вы найдете в следующей главе.

Однако прежде, чем мы завершим эту, необходимо, пожалуй, молвить исподтишка словечко-другое критикам, которые, возможно, начали выражать не меньшее изумление, нежели мистер Бут, по поводу того, что женщина, обладающая, как мы отмечали, несравненной способностью проявлять нежность, мгновение спустя после того, как ласковые слова слетели с ее уст, выражает чувства, подобающие скорее устам Далилы,[37] Иезавели,[38] Медеи,[39] Семирамиды,[40] Фаризат,[41] Танаквили,[42] Ливиллы,[43] Мессалины,[44] Агриппины,[45] Брюнхильды,[46] Эльфриды,[47] леди Макбет,[48] Джоанны Неаполитанской,[49] Кристины Шведской,[50] Кэтрин Гайс,[51] Сарры Малколм,[52] Кон Филипс[53] или любой другой героической представительнице слабого пола, о коей нам поведала история – священная или светская, древняя или новая, вымышленная или подлинная.

Мы настоятельно просим таких критиков помнить, что на тех же самых английских широтах, где прелестным днем, 10 июня,[54] под безмятежными небесами влюбленный якобит, лобзаемый благоуханным дыханием зефира, собирает букет белых роз, дабы украсить им лилейную грудь Целии, на следующий день, 11 июня, неистовый Борей,[55] пробужденный глухими раскатами грома, мчится с устрашающим ревом и, неся грозу и ненастье, повергает надежды земледельца в прах, – ужасное напоминание о последствиях свершившейся революции.[56]

Не забудем опять-таки и того, что та же самая Целия – воплощение любви, приветливости и кротости, которая напевает песнь, прославляющую юного искателя приключений,[57] таким чарующим голосом, что ему могли бы позавидовать даже сирены, спустя день или, возможно, часом позже с горящим взором, нахмуренным челом и с пеной у рта вопит об измене и мелет всякий вздор, споря о политике с какой-нибудь красоткой, придерживающейся иных взглядов.

Если же критик является вигом[58] и ему, следовательно, не по вкусу такие уподобления, как слишком уж снисходительные к якобитам, то пусть он удовольствуется в таком случае нижеследующей историей.

В пору юности случилось мне сидеть во время спектакля в ложе позади двух дам, в то время как напротив нас на балконе находилась неподражаемая Б…и К…с[59] в обществе молодого человека, не слишком, судя по его виду, церемонного или тем более степенного. Одна из дам, помнится, заметила второй: «Случалось ли вам видеть девушку, скромнее и невиннее той, что сидит перед нами? Какая жалость, что такому существу грозит бесчестье; а ведь ей, пожалуй, не избежать беды, раз уж она оказалась в обществе этого хлыща!» Эта дама была неплохим физиогномистом, ибо не нашлось бы на свете более красноречивого воплощения скромности, невинности и простодушия, нежели то, которое природа запечатлела на лице этой девушки; тем не менее, несмотря на целомудренную внешность (не забудь, мой критик, – это было в дни моей юности), я незадолго перед тем видел, как та же самая чаровница возлежала с распутником в борделе, курила табак, хлестала пунш, изрыгала непристойности, сквернословила и богохульствовала почище распоследней солдатской шлюхи.

Глава 7, в которой мисс Мэтьюз начинает свой рассказ

Закрыв дверь изнутри так же тщательно, как она была перед тем заперта снаружи, мисс Мэтьюз поведала нижеследующее:

– Вы, наверно, думаете, что я собираюсь начать рассказ с момента вашего отъезда из Англии, но мне необходимо напомнить вам о случившемся ранее. Это событие, конечно, тотчас всплывет в вашей памяти, хотя и тогда и позднее вам, я думаю, было мало что известно о его последствиях. Увы, прежде я умела хранить тайну! Теперь у меня больше нет никаких тайн; моя история стала известна всему свету, а посему бесполезно что-нибудь скрывать. Что ж, так и быть! Вы, полагаю, не будете удивлены… поверьте, мне даже и теперь нелегко вам об этом говорить. Впрочем, вы, я убеждена, слишком высокого мнения о себе, чтобы удивляться каждой одержанной вами победе. Мало кто из мужчин не придерживается о себе высокого мнения… но, пожалуй, лишь очень немногие имеют на то больше оснований. Что и говорить, Вилли, вы были тогда очаровательным малым; да что там, вы и теперь, во всяком случае по мнению некоторых женщин, выглядите не намного хуже, но зато возмужали и телом, и лицом.

вернуться

37

Далила – героиня библейского предания, предавшая своего возлюбленного Самсона в руки его врагов – филистимлян и тем погубившая его (Суд., 16, 4-20).

вернуться

38

Иезавель – дочь правителя Сидона в Финикии, жена израильского царя Ахава, подстрекавшая мужа на злодейства и отличавшаяся жестокостью (она убивала пророков Господних), за что Господь предрек ей позорную гибель: ее тело съедят псы за городской стеной (3 Царств, 18,4; 21, 23–26).

вернуться

39

Медея – героиня древнегреческого мифа, чародейка, из мести покинувшему ее мужу Язону убила их общих детей, а также невесту Язона.

вернуться

40

Семирамида – легендарная основательница Вавилона и Ассирийской империи, известная жестокостью и сластолюбием (IX в. до н. э.); она уговорила мужа даровать ей хотя бы на несколько дней власть, получив которую приказала тут же его умертвить (см.: Диодор Сицилийский. Историческая библиотека, II, 1-20).

вернуться

41

Фаризат – персидская царица (V в. до н. э.), подвергла самым жестоким пыткам убийц своего сына Кира-младшего (см.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Артаксеркс).

вернуться

42

Танаквилъ – согласно Титу Ливию, женщина знатного этрусского рода, из честолюбия побудившая своего незнатного мужа переселиться в Рим, где он стал в конце коцов царем под именем Луция Тарквиния Древнего; она же после гибели мужа сумела обеспечить переход власти к мужу своей дочери Сервию Туллию; в нужный момент отличалась хладнокровием и находчивостью (см.: История от основания Рима, I, 34, 39,41).

вернуться

43

Ливия Ливилла (13 г. до н. э.– 31 г.) отравила своего мужа римского трибуна Друза Младшего (13 г. до н. э. – 23 г. н. э.) по просьбе своего любовника Сеяна, за что император Тиберий велел ее казнить (см.: Тацит. Анналы, И, 43, 84; IV, 3, 10, 12, 39, 40, 60; VI, 2, 29).

вернуться

44

Мессалина Валерия (ок. 23–48 гг.) – третья жена римского императора Клавдия, известная распутством и жестокостью и убитая в конце концов центурионами (см.: Тацит. Анналы, XI, 34–38; Светоний. Жизнь двенадцати цезарей. – Божественный Клавдий).

вернуться

45

Агриппина Младшая (16–59) – следующая после Мессалины жена Клавдия, прославившаяся жестокостью и властолюбием; отравила Клавдия, чтобы возвести на римский престол своего сына Нерона, по приказу которого и была впоследствии умерщвлена (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей. – Калигула, Клавдий, Нерон).

вернуться

46

Брюнхильда – героиня германского эпоса, женщина-воительница, подстрекнувшая своего мужа – короля Гуннара убить богатыря Сигурда («Сага о Вельсунгах»); она же фигурирует в немецкой «Песне о Нибелунгах».

вернуться

47

Эльфрида (945-1000) – вторая жена английского короля Эдгара, которая будто бы ради последующего перехода короны к ее сыну от первого брака Этельреду погубила своего пасынка и законного наследника престола Эдуарда Мученика; однако не исключено, что последний стал жертвой религиозного конфликта.

вернуться

48

Леди Макбет – властолюбивая героиня трагедии Шекспира, подстрекнувшая своего мужа на кровавые преступления ради короны.

вернуться

49

Джоанна Неаполитанская – судя по всему, Филдинг имеет в виду правительницу Неаполя Джоанну I (1326–1382), отличавшуюся жестокостью и авантюризмом; первый из ее четырех мужей пал жертвой организованного ею же заговора; сама она была задушена.

вернуться

50

Кристина Шведская (1626–1689) – дочь шведского короля Густава Адольфа, властолюбивая и распущенная, после отречения от престола в 1654 г. жила во Франции; склонила любовника убить ее мажордома и прежнего возлюбленного – итальянца Мональдески.

вернуться

51

Кэтрин Гайс (1690–1726) – героиня одного из самых громких криминальных дел того времени. Жена плотника, побудившая его переехать в Лондон, где она открыла лавчонку и сдавала квартиры жильцам. С двумя своими жильцами Кэтрин Гайс, к тому времени уже мать двенадцати детей, вступила в одновременное сожительство, после чего они втроем решили убить ее мужа. Голова Гайса была вскоре выловлена в Темзе и вывешена в церковном дворе для опознания, после чего его расчлененное тело было обнаружено в сундуке. Все трое были схвачены и в итоге приговорены: мужчины к повешению, а Кэтрин – к сожжению, что и было исполнено 9 мая 1726 г. после неудачной попытки Кэтрин отравиться. Ее история по распространенному в те времена в Англии обычаю стала предметом многочисленных баллад, а также печатного жизнеописания; на этом материале Теккерей написал в 1839–1840 гг. свою «Кэтрин».

вернуться

52

Сарра Малколм (17107-1733) – приходящая поденная работница, убившая с целью ограбления нанимавшую ее престарелую даму и ее служанку, за что была приговорена к смертной казни. Перед исполнением приговора ее посетил в камере Хогарт, нарисовавший портрет преступницы, гравюра с которого вскоре продавалась на улицах Лондона. Ее тело было перед погребением выставлено по распространенному тогда обычаю для всеобщего обозрения и привлекло толпы любопытных, а после анатомического вскрытия скелет был выставлен в Ботаническом саду Кембриджа в стеклянном ящике (что характеризует тогдашние нравы).

вернуться

53

Хотя эта последняя – не из самых худших (примеч. Г. Филдинга).

Тереза Констанция Филипс (1709–1765), известная куртизанка и авантюристка, героиня скандальных приключений в Англии, Франции и Вест-Индии, не раз оказывавшаяся в тюрьме за долги; то, что Филдинг решил завершить этот перечень убийц, жестоких преступниц и властолюбивых интриганок именем этой сравнительно заурядной особы, вызвано, видимо, тем, что в 1748–1749 гг. вышла ее «Апология» в 3-х томах (в 1750 г. – 2-е изд.), где на страницах 318–323 последнего тома эта дама предприняла попытку очернить самого Филдинга. Скандальная откровенность этой «Апологии» имела целью не только оправдать распутное поведение вышеназванной дамы и скомпрометировать тех, кто, по мнению Филипс, опорочил ее, но также – шантажировать бывших любовников.

вернуться

54

День рождения Джеймса (Иакова) Френсиса Эдуарда Стюарта (1688–1766), сына свергнутого в 1689 г. английского короля Иакова II, проживавшего в изгнании во Франции; его называли «старым претендентом». Событие это служило обычно поводом для праздника сторонников свергнутой династии Стюартов – якобитов (по имени Иакова II – последнего короля этой династии); в тех населенных пунктах, где они составляли большинство, звонили в колокола, устраивали фейерверки, гуляющие украшали себя белой розой – эмблемой Стюартов, пили в кабаках за здоровье изгнанника и распевали песню о том, что «король будет вновь владеть тем, что ему принадлежит».

вернуться

55

Борей – в античной мифологии – северный ветер.

вернуться

56

Имеется в виду революция 1689 г., в результате которой в 1714 г. после смерти королевы Анны окончательно утвердилась власть новой, немецкой по своему происхождению, династии Ганноверов, приверженцев протестантизма, в то время как Стюарты и тайно, и явно тяготели к католицизму. Филдинг был пылким сторонником нового порядка. Говоря о последствиях революции 1689 г., он, судя по всему, имеет в виду неоднократные попытки Стюартов возвратить себе утраченную власть с помощью заговоров, мятежей и интервенции, особенно драматическими и кровавыми из которых были якобитские восстания 1715 и 1745 гг.

вернуться

57

Речь идет здесь о сыне «старого претендента» Джеймса Стюарта – Чарльзе Эдуарде Стюарте (1720–1788), так называемом молодом претенденте; именно он, высадившись в 1745 г. на английском побережье, дошел со своим войском почти до Лондона, но затем потерпел поражение.

вернуться

58

Виги – так называлась вторая из тогдашних политических партий, противников Стюартов и тори; это была партия более либерального толка, выражавшая интересы прежде всего коммерческих и деловых кругов.

вернуться

59

Бетти Кейрлесс (ум. 1752 г.), в 30-е годы содержала пользовавшиеся скандальной известностью бани в районе Ковент-Гардена, но затем, в 1739 г., ее заведение перешло в руки матушки Дуглас (см. примеч. X, 17, а сама Бетти, прежде одна из самых процветающих особ лондонского полусвета, окончила свои дни в приходском приюте для бедных.