Итак, в начале XVI в. путешествие за океан воспринималось совсем иначе, чем теперь. Это было преодоление предела, шаг в иной, запредельный мир, расположенный на «обратной» стороне Земли, где, по мнению античных ученых, обитали антиподы — существа, противоположные человеку. Это был мир, ломающий все европейские нормы и установления. Там, за «пределом», могло происходить все, что угодно. Вот откуда стойкая уверенность европейца, что в Новом Свете он встретит те чудеса, о которых так много слышал рассказов и преданий и читал в средневековых книгах.
Но Америка не ограничится воплощением старого стереотипного набора «индийских чудес». Новый Свет являет новую реальность, — природную, географическую, социальную, историческую, о которой у европейца не было представлений, реальность, подчас превосходящую фантазии рыцарских романов; и потому первопроходцы континента нередко испытывают настоящий психологический шок при встречи с неведомым. В дневниках и посланиях Колумба громче всего звучат два лейтмотива — восторг и изумление: «И как день от ночи отличались эти деревья от растущих в нашей стороне; иными были плоды, травы, камни и все прочее»; «Воистину чудесно все сущее в этой стороне, и чудесны великие народы острова Эспаньола…»; «…никто не сможет поверить подобному, пока сам не увидит всего»[10]. Изумление нередко рождало своего рода немоту, когда пишущий о Новом Свете в безнадежности оставлял усилия передать увиденное и прибегал к фигуре умолчания. А когда немота преодолевалась, хронист начинал в мельчайших подробностях описывать реалии Нового Света, как бы каталогизируя их, и чувствовал себя при этом Адамом, дающим название вещам.
Уже в силу своего второго названия — Новый Свет — Америка должна была расширить и обновить представления о чуде. При обыденном употреблении слова свежесть его смысла быстро теряется. Но попробуем отрешиться от привычного и восстановить изначальную мощную смысловую энергию, заключенную в словосочетании Mundus Novus, Новый Мир, Новый Свет. Это поистине революционное понятие разрушает весь прежний образ мира, сложившийся на протяжении тысячелетий предшествующей европейской истории, что ясно осознавали многие деятели XVI в. Так, хронист Лопес де Гомара[11] утверждал: «Самое большое событие после возникновения мира, исключая его создание и смерть сына его создателя, — это открытие Индий, и их так и зовут Новым Светом». А назвали их так, рассуждает хронист, поскольку Америка столь же огромна, как и Старый Свет, при том, что все в нем — природа, животный мир, люди — все совсем иное.
Пространство человеческого бытия, ойкумена, взрывоподобно расширяется, удваивается, что получает зрительное воплощение на первой карте мира с двумя полушариями. Эту новую географическую проекцию предложил Мартин Вальдземюллер в своей «Космографии» 1507 г. Соответственно расширяются и представления о границах возможного. Явление двух огромных материков на карте Земли, неизвестных всеведущим и многомудрым ученым древности, само по себе воспринималось как чудо. Новый Свет в понимании европейца был изначально чудесен и таил в себе неизмеримые возможности. В высшей степени характерны слова хрониста Фернандеса де Овьедо:[12] «Тайны сего великого мира наших Индий беспредельны и, приоткрываясь, всегда будут являть новые вещи ныне живущим и тем, кто вослед за нами приидет созерцать и познавать творения Господа, для коего нет ничего невозможного».
Пусть эту главу завершат строки великого немецкого поэта Генриха Гейне, писавшего об эпохе открытия Америки:
11
Лопес де Гомара Франсиско (1511–1566) — автор монументального исторического труда об Америке.
12
Фернандес де Овьедо-и-Вальдес Гонсало (1487–1557) — автор многотомной «Всеобщей и естественной истории Индий, островов моря-океана и материка». Мы еще не раз будем приводить выдержки из этого замечательного труда.