Участники экспедиции на Южный полюс практически не общались и друг с другом. Когда Кристиан Преструд, одно время служивший адъютантом короля Хокона VII, летом 1921 года сопровождал короля на электростанцию «Сульбергфосс» в Аскиме, он встретил Стубберуда, работавшего там плотником. Впервые после экспедиции. 11 ноября 1927 года Кристиан Преструд совершил то же, что совершил Ялмар Юхансен и пытался совершить Йорген Стубберуд. Он застрелился на портовом складе в Кристиансанне без всякой видимой причины. Сверре Хассель взял на себя расходы на большой венок и от имени бывшего начальника экспедиции произнес несколько теплых слов в благодарность за верность и товарищеское отношение.
Никто публично не возлагал на Руала Амундсена вины за самоубийства товарищей, хотя за спиной, возможно, поговаривали, что полярник обращался с людьми беспощадно, особенно если полагал, что они его предали. Тем не менее трагические смерти упоминались в строго конфиденциальном письме, которое норвежский посол в Лондоне Беньямин Фогт написал Фритьофу Нансену. В письме от 17 декабря 1927 года речь шла о вреде, нанесенном доверию между двумя странами публикацией автобиографии Амундсена.
«Нелегко измерить ущерб, который Амундсен причинил нам, назвав англичан bad losers[47], — писал Фогт Нансену. — Как тебе известно — быть может, даже лучше, чем мне, — задел он самое что ни на есть больное место. Помню, когда-то в Кристиансанне директор психиатрической лечебницы рассказывал мне, с какой дьявольской изощренностью душевнобольные склочники умели доискаться, как посильнее обидеть врачей или родственников, которые их же и навещали, и вот теперь, читая, как Амундсен рассуждает тут о bad losers, а в Америке о Куке и Пири, я невольно спрашиваю себя, уж не повредился ли наш замечательный соотечественник рассудком из-за своих нечеловеческих нагрузок? Из норвежских полярников только ты да Свердруп вышли невредимыми после всех испытаний. Преструд застрелился как будто бы без всяких видимых причин, а Скотт-Хансен стал очень странным. Конечно, всего этого публично не скажешь, но, быть может, стоило бы напомнить, что на долю Амундсена выпали нечеловеческие тяготы».
Нансен ответил пять дней спустя: «Я вполне разделяю твое мнение, что здесь имеет место некое психическое расстройство, некая болезненная нервозность, которая и прежде так или иначе давала о себе знать» {57}.
Фритьоф Нансен не мог не понимать, что произойдет дальше, — что содержание его письма послу Фогту распространится с большой скоростью и с не меньшим международным резонансом, ну и разумеется, тайно. Все разговоры за спиной только создавали Амундсену помехи и препятствия и принуждали его действовать по известному шаблону, который приводил к успеху все предыдущие экспедиции, — идти наперекор, невзирая на все сопротивление, и ставить цели более дерзкие, чем любые планы конкурентов.
Конечно, Руал Амундсен вряд ли знал что-либо конкретное о переписке Фритьофа Нансена со многими влиятельными особами Норвегии. Тем не менее он, должно быть, замечал отстраненную холодность, возникшую среди прежде боготворивших его полярников. Поскольку он, вероятно, не понимал, какой урон автобиография нанесла его собственной репутации, он воспринимал все мелкие и крупные унижения как происки врагов и зависть. «Жалкими неудачниками» были не только англичане. Любой, кто проявлял к нему что-либо, кроме слепой преданности и дружбы, был предателем. В конце концов к этой категории оказались причисленными почти все его старые друзья.
В тот день в Свартскуге Амундсен встретиться с Хасселем не успел. Через пару часов после приезда гостя к нему в кабинет вбежал Густав и в ужасе рассказал дяде, что Хассель упал замертво в саду. Этот тихий и скромный человек ушел из жизни в возрасте 51 года.
Сверре Хасселя хоронили в 14.30 12 июня 1928 года на кладбище Вестрекиркегор. На этот раз Амундсен присутствовал лично. Пришел и Отто Свердруп, поскольку Хассель участвовал в экспедиции вдоль западного побережья Гренландии на «Фраме». Оба стареющих полярника возглавляли траурную церемонию и из часовни на кладбище шли перед гробом.
Амундсен сидел и слушал поминальные слова о своем бывшем соратнике. У него наконец появилась возможность подумать. Он, должно быть, чувствовал, что настало время менять курс своей жизни. Скоро к нему в Свартскуг приедет долгожданная гостья. Осталось только уладить все с разводом, и тогда ничто не будет мешать им пожениться, может быть, даже завести детей. Бесс Магидс была еще достаточно молода и могла иметь детей.