В 1928 году о «Веслекари» среди моряков ходили легенды. Шхуна в 134 фута длиной (40,8 м) и 27 футов шириной (8,2 м) была отнюдь не новой, но, построенная Кристианом Йенсеном на верфи «Воллен» в Аскере в 1918 году, она считалась самой крепкой деревянной шхуной в Норвегии, наравне с «Фрамом» и «Йоа». Часть древесины использовали из излишков от «Мод», которую строили на той же верфи. Двигателем поставили двухцилиндровый компаунд в 357 лошадиных сил, но, кроме того, корабль был оснащен, как галеас, штормовым парусом, кливером, бизань- и фок-мачтами. Мало о каких шхунах писали и говорили так много, как о «Веслекари». Она грелась в лучах собственной славы и пользовалась полным доверием команды.
Отто Свердруп тоже был доволен выбором, но был немного пессимистичен отностельно самих поисков. В интервью «Афтенпостен» 27 июня он сказал о «Веслекари», которая стояла наготове в Олесунне: «Это лучшее судно Норвегии. Если мы отправим „Веслекари“, то все возможное, считай, сделано. Однако время не ждет» {99}.
Чтобы разузнать о намерениях Амундсена, Рисер-Ларсен связался с фармацевтом Цапффе. Но Цапффе почти ничего не знал, как и все остальные. Амундсен не сообщал, какой курс он выбрал. Из общей неосведомленности вырастало множество догадок. Цапффе сказал, что шведский и финский пилоты, находившиеся тогда в Тромсё, не предлагали Амундсену лететь вместе на Шпицберген, что соответствовало действительности.
Разговора напрямую, например, по телефону, между Нильссоном и Амундсеном и правда не было. Однако Крогнесс уточнял у Дитриксона, не планирует ли Амундсен лететь вместе со шведами и финнами. Дитриксон ответил, что Амундсен не желает связывать себя обязательствами о сотрудничестве {100}. Корреспондент «Афтенпостен» в Ню-Олесунне сообщил, что, по словам шведского экипажа «Уппланда», Амундсен отклонил предложение и их шеф-пилота {101}. Сам Нильссон утверждал, будто Амундсен сказал, что вынужден действовать самостоятельно, поскольку итальянцев надо спасать срочно.
В нескольких газетных статьях сообщалось, что Амундсен перед вылетом из Бергена и Тромсё на вопрос журналистов, не собирается ли он отправиться прямо к палатке Нобиле, отвечал уклончиво. Так корреспондент «Афтенпостен» передавал интервью:
— Каково ваше впечатление от машины[55]? — спросили мы Амундсена.
— Очень хорошее.
— Но она не может садиться на лед, — заметили мы.
— Этого и не требуется. По последним сообщениям, вокруг лагеря Нобиле образовались разводья. Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что водный летательный аппарат — именно то, что нам нужно {102}.
И Крогнесс, и Цапффе подтвердили, что Амундсен спрашивал только о ледовой обстановке у Медвежьего, южной оконечности Шпицбергена и в Конгс-фьорде и, кроме того, интересовался ледовым покровом многочисленных озерец на Медвежьем. Они не думали, что Амундсен рискнул бы лететь дальше без связи с радиостанциями на самом острове или в Кингсбее. Но, с другой стороны, Маддалена долетел же из Вадсё до Шпицбергена без радиосвязи. При последней, и успешной, попытке он оставил и радиоаппаратуру, и радиста в Вадсё, чтобы облегчить самолет.
Правда была в том, что Амундсен вел себя точно так же, как и перед своими предыдущими экспедициями, — скрытно, крепко прижав свои карты к груди.
Через пару недель к северному побережью Финнмарка должен был отправиться старый броненосец норвежского ВМФ «Турденшёлл». Его отправку ускорили, чтобы он принял участие в поисках «Латама». На корабль погрузили два одноместных истребителя модели «Сопвич Бэби» (F.100 и F.102) под управлением пилота Финна Ламбректса и старшего лейтенанта Ларса Ингебригтсена. Поздним вечером 22 июня броненосец вышел из Хортена и взял курс на Кристиансанн и Тромсё. На место поисков рассчитывали прибыть только через несколько дней.
Несколько других судов уже начали поиски, можно было привлечь и те, что находились поблизости. Прежде всего «Микаэля Сарса», который одолжили у института научных исследований Шпицбергена и Северного Ледовитого океана, пароход «Хеймланн», занимавшийся надзором за рыболовецкими судами, и «Хобби», правда, уже нанятую для частной экспедиции госпожи Луизы Бойд.
В то время как норвежские власти отправили или перенаправили на Шпицберген как военные, так и гражданские суда, французские власти отреагировали с такой же молниеносной скоростью. Судно рыбнадзора «Квентин Рузвельт», побывавшее с визитами вежливости в ряде скандинавских городов, 22 июня стояло в Осло и планировало пробыть в столице еще несколько дней. Однако его после быстрой дозагрузки отправили на север на следующий же день. Французский крейсер «Страсбург», размером 468 футов (142,6 м), с двумя угольными паровыми турбинами в 26 000 лошадиных сил и командой из 385 человек, также получил приказ участвовать в поисках. Корабль, первоначально принадлежавший Германии[56], стоял в Ницце, и в Тромсё его можно было ожидать только через пару недель. На снаряжение крейсера в полярную экспедицию тоже требовалось время.
55
В 1928 году словом «машина» называли самолет. Таким образом, речь идет о «Латаме», а не о фармановских двигателях. —
56
Ранее корабль назывался «Регенсбург» и был построен в Киле в 1912 году. После Первой мировой войны был передан французскому военному флоту в качестве трофея. —