Радиограммы, отправлявшиеся с «Читта ди Милано» Рисер-Ларсену на «Браганцу», а также обитателям палатки, совершенно неверно отражали продвижение «Красина». Позже капитан Романья Манойя объяснял это тем, что из лучших побуждений не хотел провоцировать неоправданно оптимистических ожиданий относительно времени прибытия ледокола на северную сторону архипелага, равно как и не хотел отнимать у выживших надежду на спасение. Сидящие в палатке Вильери и Чечони быстро разоблачили эту странную тактику — они подробно отмечали маршрут ледокола на потертой и грязной карте.
В 1928 году Советский Союз, располагавший ледоколами, которые пробивали даже тяжелый многолетний лед, имел в Арктике большой авторитет. Советы считались сильнейшей полярной державой в мире. Ледокольный флот они использовали, чтобы поддерживать гавани северного побережья страны, а также северных рек Оби и Енисея открытыми для судоходства как можно дольше. Двенадцатилетний ледокол «Красин» был построен в 1916 году, в разгар Первой мировой войны, на верфи «Армстронг, Уитворт и Ко» в Ньюкасле[62]. Корабль, названный «Святогором» в честь мифического русского богатыря, должен был внести существенный вклад в поддержание связи между портами России и союзных стран в Ледовитом океане. Его длина составляла 98,6 м, ширина — 21,7 м, высота — почти 13 м, а максимальная осадка — 9 м. На судне имелись три двигателя общей мощностью 10 000 лошадиных сил. Каждый двигатель приводил в движение винт из никелированной стали с четырьмя огромными лопастями. При полной моторной тяге он развивал максимальную скорость 15 узлов в час, а крейсерская скорость, при которой ежесуточно сжигалось 100 т угля, составляла 11 узлов в час. Ледокол мог принять на борт 3200 т угля, что обеспечивало ему продолжительность плаванья в 32 дня — при крейсерской скорости на чистой воде. На то время «Красин» был самым мощным ледоколом в мире.
Ледокольный пароход «Малыгин», меньший и более старый, был построен в 1912 году «Рид Нюфендлэнд Компани» и получил имя «Брюс». Приобретен Российской империей в 1915 году. Этот корабль также обладал замечательной способностью проходить сплоченные льды. Когда Италия наконец обратилась к Советскому Союзу за помощью в спасении выживших членов экипажа погибшего дирижабля, все уже было сделано. 10 июня подготовленный «Малыгин» вышел из Архангельска и взял курс на юго-восточную часть Шпицбергена.
Примерно в 15 морских милях от острова Надежды «Малыгин» столкнулся с непроходимыми льдами, нанесенными из Баренцева моря. Судно заклинило во льдах, и оно применило известный ледокольный маневр — стало таранить лед. Ледокол осторожно, чтобы крупные льдины сзади не повредили гребной винт, отходил назад, набирал скорость и врезался в лед, разбивая его на несколько метров вперед. Воду в балластных танкерах перекачивали с одной стороны на другую, раскачивая судно и разгоняя льдины. Снова назад, а потом на полном ходу вперед. Осколки скрипели и царапали борта, нос врезался в лед с грохотом пушечного залпа, моторы ревели, давая задний ход… Экипаж уже едва выносил шум, не стихавший ни днем, ни ночью. Запасы угля стремительно таяли. В конце концов капитан решил возвращаться к Земле Франца-Иосифа и оттуда вновь попытаться пройти, забрав дальше к северу.
Газеты и киножурналы пристально следили за продвижением двух русских ледоколов к северной части Шпицбергена. 28 июня «Красин» подошел к острову Медвежьему. Капитаном судна был 35-летний Карл Павлович Эгги, но план действий определял начальник экспедиции Рудольф Лазаревич Самойлович[63]. Он отправил в Москву радиограмму, в которой запрашивал разрешение на поиски «Латама»: «Ввиду пропажи Амундсена буду искать его районе Медвежьего прошу разрешения» {112}.
Обследование острова Медвежьего состояло главным образом в наблюдении с мостика и палубы и потому много времени не заняло. Он был не особенно велик, его площадь составляла 178 км2, а периметр — около 50 км. Работники шахты «Тунхейм» и сотрудники метеостанции на всякий случай уже обыскали остров и его многочисленные озера, но ничего не нашли. Амундсен же спрашивал через Дитриксона у Геофизического института о состоянии льда на озерах, так что искать здесь следовало непременно. Однако результат получился вполне предсказуемый — никаких следов «Латама» {113}.
У мыса Сёркап «Красин» встретил первые дрейфующие льды. К удивлению Хуля, капитан велел держать курс прямо на север. Между огромных и толстых льдин имелись широкие каналы. Ледокол расталкивал их в стороны, почти не снижая скорости. В своем отчете об этом плавании Хуль, не скрывая восхищения ледоколом, пишет, что норвежские угольщики и другие ледовые суда столкнулись бы с большими трудностями при попытке пройти этим путем.
62
Первый подъем флага на ледоколе «Святогор» (позднее «Красин») состоялся 31 марта 1917 года, что и считается днем рождения ледокола. —
63
Самойлович, Рудольф Лазаревич (1881–1939) — полярный исследователь, профессор, доктор географических наук. В 1912 году участвовал в геологической экспедиции В. А. Русанова на архипелаг Шпицберген. Один из инициаторов и первый руководитель Северной научно-промысловой экспедиции (1920–1925); после ее реорганизации — директор Института по изучению Севера (1925–1930), заместитель директора Всесоюзного арктического института (1932–1938). Основатель и первый руководитель кафедры полярных стран в ЛГУ (1934–1937). Начальник спасательной экспедиции на ледоколе «Красин» (1928), руководитель научной части Международной воздушной экспедиции на дирижабле «Граф Цеппелин» (1931), начальник экспедиций на «Русанове» (1932), «Седове» (1934), «Садко» (1936 и 1937–1938). В 1938 году Р. Л. Самойлович был арестован, а в 1939 году — расстрелян. В 1957 году Р. Л. Самойлович был посмертно реабилитирован. —